Токио. Станция Уэно. Ю Мири

еле жизнь – совсем не то же самое, что история, рассказанная в книге. Знаки выстроены в ряд, страницы пронумерованы, а сюжета как не было, так и нет. И даже если вы пришли к финалу, на этом все не заканчивается.

      Что-то остается.

      Словно садовые деревья на участке, где снесли обветшалый дом…

      Словно вода в вазе, из которой вынули увядшие цветы…

      Что-то осталось.

      Но что именно?

      Ощущение усталости.

      Бесконечная усталость.

      Ей не было конца и края.

      И в то время, когда жизнь будто наступала мне на пятки, и теперь, когда я все-таки вырвался из ее круговорота…

      Кажется, я никогда и не жил по-настоящему – просто существовал.

      Но вот все и закончилось.

      Вокруг все как будто по-прежнему.

      Неизменный пейзаж – или это только так кажется?

      Но во всем этом однообразии чувствуется что-то неправильное.

      В монотонном потоке времени встречаются поврежденные фрагменты.

      Глядите.

      Есть множество людей.

      И каждый из них не похож на другого.

      У каждого свои мысли, свое лицо, свое тело и своя душа.

      Это дело ясное.

      Но если присмотреться как следует, понимаешь, что все они есть суть одно, или, по крайней мере, ужасно похожи.

      А их лица – всего лишь небольшие лужицы воды.

      Вот я в толпе пассажиров, ждущих поезда на внутреннем кольце[1] линии Яманотэ. Именно тогда я впервые спустился на платформу станции Уэно.

      Всматриваясь в свое отражение в многочисленных зеркалах, фотоплакатах и стеклянных поверхностях, я приуныл. Не то что бы я настолько непривлекателен – скорее, внешность моя была посредственной, так что никто даже не остановил на мне взгляд.

      Впрочем, свойственная мне молчаливость и отсутствие каких бы то ни было талантов были гораздо хуже внешних недостатков. Но больше всего удручала меня невезучесть.

      Я был неудачником.

      Опять тот звук. Он заполняет собой все – словно пульсирующая кровь, словно сияющий поток, и я не слышу больше ничего вокруг. Звук повторяется снова и снова в моей голове, кажется, будто внутри меня гудит рой из нескольких сотен пчел, что готовы вылететь наружу. Шумно, жарко, больно, и я не могу ни на чем сосредоточиться. Мерещится, что на веки падают капли дождя, я вздрагиваю, крепче сжимая кулаки. Тело как будто съеживается…

      Все распадается на куски, но звук не прекращается.

      Я не могу ни поймать его и заточить в укромное место, ни увести подальше…

      Не могу заткнуть уши или убежать.

      С тех пор, как все случилось, я постоянно слышу его.

      Слышу?

      Поезд в направлении Икэбукуро – Синдзюку[2] прибывает на платформу номер два. Пожалуйста, отойдите от края за ограничительную желтую линию.

      Гудок электрички. Стук колес. Страшный грохот. Протяжный скрежет.

      Выходя со станции к парку Уэно, я всегда встречал бездомных на небольшом пятачке, окруженном деревьями гинкго, прямо через дорогу от метро.

      Сидя на лавочке в этом месте, я частенько представлял себя сиротой, рано лишившимся семьи. На самом деле это, конечно, не про меня – родители мои прожили довольно долго – умерли, когда им было уже за девяносто, при этом так ни разу и не выехав за пределы деревеньки Ясава, что в уезде Сома префектуры Фукусима[3]. Начиная с восьмого года Сёва[4], когда родился я, с разницей примерно в два года каждый на свет появились моя сестра Харуко, вторая сестра Фукико, второй брат Хидэо, третья сестра Наоко, младшая сестра Митико, третий брат Кацуо и младший брат Масао, всего семеро детей. Разница с Масао у нас в сорок лет, так что воспринимал я его, скорее, как сына, а не брата.

      Но время шло.

      Я сидел в одиночестве и чувствовал, что старею…

      Слегка задремав от усталости, я стал похрапывать. Время от времени я открывал глаза и видел причудливый узор из колышущихся листьев на ветвях гинкго, сетью раскинувшихся надо мной. Я чувствовал, что заблудился, что бесцельно брожу невесть где и одновременно нахожусь здесь, в этом парке, уже несколько лет…

      – Все, хватит.

      Мужчина выглядел сонным, но слова прозвучали четко. Он выдыхал облачка белого дыма то носом, то ртом. Сигарета, зажатая между средним и указательным пальцами правой руки, почти догорела – вот-вот обожжет его. На голове у мужчины твидовая шляпа – сложно сказать, какого цвета она была изначально, настолько покрылась пятнами от пота и грязью за долгие годы. Одет он в клетчатый пиджак, на ногах – коричневые кожаные ботинки – ну точь-в-точь охотник откуда-то из-за границы.

      Машины едут вниз по склону по улице Ямасита-доори в сторону квартала Угуисудани.

1

Линия электропоездов Яманотэ – кольцевая. Поезда, идущие по ней по часовой стрелке, обычно называют «внешним кольцом» (сото-мавари), а против часовой – «внутренним кольцом» (ути-мавари). Уэно – одна из станций линии.

2

Икэбукуро, Синдзюку – крупные станции линии Яманотэ.

3

Префектура на северо-востоке о. Хонсю.

4

По григорианскому летоисчислению – 1933 год.