Океан. Дарья Денисовна Волосатова

. Сгорбившись так, что русые волосы, будто шторы, занавесили её лицо, женщина нервно двигала правой рукой, набирая что-то на полупрозрачном планшете, пока не раздался глухой стук в дверь.

      – Больше нет времени, – произнесла она, покосившись на источник звука.

      Затем раздался еще один вздох, но только уставший. Её палец на долю секунды застыл на кнопке “отправить”, а после она швырнула планшет в стену так, что он треснул от удара, а экран его покрылся рябью. Плавным движением тоненьких пальцев женщина сняла очки, на секунду прикрыла зеленые глаза.

      – Хоть раз будь послушным мальчиком, – проговорила она, слегка усмехаясь, а затем подошла к противоположной от двери стене.

      Эта стена отличалась от других большим круглым отверстием такого диаметра, что взрослый человек, немного согнувшись, спокойно бы пролез через него. Рядом с отверстием блестела панель, напоминающая электронный замок. Девушка слегка наклонилась и подставила глаз к ней. Вспышка, а затем раздался щелчок механической двери и голос, командующий поднять руки и отойти от панели.

      – Ах, почти улетела! Какая жалость, что во время тревоги не блокируются биометрические данные сотрудников, – произнёс с досадой старенький невысокий мужичок. – А я говорил, советник Троянова, что этот момент – большо-о-о-ое упущение, ведь и среди нас могут быть, – он взял небольшую паузу, подбирая нужное слово, и перевел взгляд своими еле виднеющимися из-под нависших век серыми глазами на стоящую на коленях женщину, – недоброжелатели.

      Высокая дама, к которой он обратился, словно не слушала его или не слышала со “своей высоты”. На фоне старика она казалась под два метра ростом. Впрочем, дело, скорее, было не в расстоянии, а в интересе и приоритете. Троянова явно имела больше власти, по крайней мере, демонстрировала её. Помятый и потрёпанный, уже давно не белоснежного цвета халат мужчины контрастировал с ее тёмно-коричневым, почти чёрным, костюмом, идеально сидевшем на ней. Его седые растрёпанные волосы, которые он то и дело поправлял своей рукой, делая их всё засаленнее, а прическу – вертикальнее, просто по природе не могли бы лечь в ровное, будто по линейке обрезанное, пепельное каре. Гении господствуют над хаосом, а маэстро его не допускают.

      Того времени, что старик озвучивал свои замечания, хватило даме с запасом, чтобы осмотреть цель, все детали окружения, сложить всё и сделать вывод.

      – Догнать капсулу! – произнесла ровным контральто женщина.

      – Есть передать приказ догнать капсулу! – отозвались двое мужчин в форме и вышли из каюты.

      – Доктор Адамов, передайте планшет на анализ экспертам, – обратилась она к старику, не сводя острого взгляда с женщины в халате.

      Он только растерянно пробормотал себе что-то под нос, неуклюже поднял планшет с пола и встал позади, наблюдая за происходящим из-за спины советника.

      – Сейчас, – надавила она.

      Он хотел было возмутиться, но всё же, соблюдая субординацию, нехотя вышел из каюты.

      – За кражу объекта…

      – Я знаю, – женщина перебила монотонный голос советника, опустив взгляд вниз, и добавила почти шёпотом, – я всегда смотрела себе под ноги, чтобы не попасть впросак, но угроза настигла сверху.

      ***

      “…Я не понимаю, что мне делать. После того, как цинга забрала сестру, всё стало таким сложным. Да, это не было чем-то неожиданным. Она неоднократно говорила, что в наше время, когда не осталось ни одного клочка земли, эта болезнь – самое настоящее стихийное бедствие. Тем более она была родом из одного из плавающих городов, “железных айсбергов”, которые дрейфуют в бесконечном океане. Это самые бедные города, самые больные. Сестра часто рассказывала пугающие истории о том, как люди там сражаются за одежду, еду, тела мёртвых и их имущество, чтобы жить самим. Поэтому ей повезло, что среди всех болезней, которые там орудуют, её поразила именно цинга. Хоть я никогда и не была в таком городе, но, кажется, в детстве мой мозг достаточно отчётливо и подробно представлял эти картины. Я благодарна, что могу ходить по настоящей почве и слышать настоящих птиц, хоть их крики и надоедают.

      Мне удалось пережить два месяца благодаря тому, что сестра сберегла, но средства вот-вот закончатся, хоть я и пыталась тратить их с умом. Наверное, проблема в том, что я не умею торговаться так, как она. А ещё меня могут отправить в детское поселение, если узнают, что опекуна больше нет. Москва, насколько мне известно, – один из нескольких городов, которые смогли остаться на поверхности, вернее – перетащить поверхность на водную гладь. Этот город по праву можно считать одним из последних останков земли. Но земли и здесь мало, чтобы каждому хватило места. Как мне быть без тебя?”

      Девушка захлопнула дневник и положила его рядом с собой, на бетонный карниз. Вытянув руки вверх, она потянулась и подалась немного вперед, навстречу ветряному потоку. Он был сильным на высоте шестнадцатиэтажного дома, настолько сильным, что уверенно поднимал её тяжёлые густые волосы, превращая силуэт девушки в силуэт факела, горящего рубиново-красным пламенем.

      Была ли хоть одна мысль в её голове об опасности таких посиделок?