Книга 1. Прорыв. Алексей Корепанов

из присутствующих в рубке знал свой маневр, каждый занимался делом, и капитан уже в мыслях посылал Лабее прощальный привет.

      Но оказалось, что улыбаться было рановато. Как говорится, хочешь посмешить Бога, скажи ему о своих планах. Макнери о своих планах ничего Всевышнему не говорил (да и вообще, вряд ли был монотеистом), но тот, видимо, все-таки узнал о них из каких-то своих источников. И решил вмешаться. Не самолично, разумеется, а посредством все того же начальника отдела пассажирских перевозок космопорта «Прибрежный» Теодора Березкина. Его деловитая физиономия возникла на экранчике капитанского комма, когда из зоны безопасности вокруг седьмой стартовой платформы уже удалились все грузчики и техники.

      – Открывай фортку, Рыжий, – торопливо буркнул Березкин, тщательно отводя взгляд от насторожившегося капитана «Пузатика». – Сейчас довесок пришкандыбает. Ему до Цинтии.

      Во внутреннем мире капитана что-то лопнуло с печальным звоном, и заметались над голыми деревьями этого самого внутреннего мира не менее печальные черные птицы.

      – А позже он не мог? – уныло проворчал Макнери. – Чтобы как раз мне под дюзы и хорошенько прожариться…

      – Очень просил, ну очень… – Березкин все так же старательно прятал глаза. Знал, конечно, что разрушает прекрасный хрустальный замок. – Был убедителен до… до… – Он пошевелил пальцами, пытаясь подобрать сравнение, но так и не подобрал. И наконец прямо взглянул на впавшего в тоску Макнери: – Вернешься, зайдешь ко мне – сам проникнешься.

      Намек капитан «Пузатика» понял, но это его отнюдь не утешило. Пусть даже на сей раз Березкин заменит мышиную долю на, скажем, кошачью – это все равно будет чертовски мало по сравнению с той суммой, которую Макнери мог поиметь с космических бабочек.

      Но возражать, как уже отмечалось, было не в его интересах.

      – Давай, запускай, – с длинным вздохом произнес капитан. – Если уж он такой убедительный.

      – Да он уже в пути… – встрепенулся Березкин. – Так что принимай. Удачного рейса, Рыжий!

      Экранчик погас.

      Капитан вернул комм в гнездо на поясе своего полетного синего кителя и пробормотал тусклым голосом:

      – И тебе, Тедди, на кадуцей нанизаться…

      Вновь вздохнул, остервенело поскреб жесткую бороду и поднял глаза на старт-дежурного, который слышал разговор и все уже понял:

      – Открывай второй служебный, Араф.

      Бритоголовый поджарый смугляк молча кивнул и направился к настенной панели с рядами кнопок. По его физиономии было видно, что он тоже надеялся поразвлекаться с камелиями, и утрата этой надежды глубоко ранила его чувствительную душу. Да и весь народ в рубке – полтора десятка мужиков – как-то погрустнел, словно сейчас на борт должны доставить высокопоставленный труп, и каждому из них предстоит весь рейс проторчать в почетном карауле…

      «Такова жизнь, – печально подумал капитан. – Намечаешь хорошо пообедать, а получается,