Оливия Лэтам. Джек Реймонд. Этель Лилиан Войнич

огласку. Ванда была красива, а новый тюремщик, назначенный примерно через год после того, как она попала в тюрьму, был падок до хорошеньких девушек. Ему не удалось учинить над ней насилия, но она не выдержала страшного нервного напряжения и кошмара бессонных ночей. Раздобыв кусок стекла, она ухитрилась после нескольких неудачных попыток перерезать себе горло. С тех пор полиция неустанно следит за Владимиром. В поисках заработка он был вынужден стать чертежником. Легкие его разрушены, нервная система расшатана.

      – А брат девушки? – спросил Дик.

      – Его амнистировали, когда он отбыл половину своего срока, и сейчас он работает врачом в русской Польше. Считается, что власти проявили к нему величайшую милость, не оставив его навсегда в Сибири, но на самом деле об этом позаботились влиятельные родственники Карола. В Петербург ему разрешают приезжать очень редко, и поэтому они с Володей сейчас мало встречаются. Кроме того, оба они бедны и не имеют средств на частые разъезды. Но все равно они близкие друзья.

      Часы на церковной колокольне пробили шесть. Оливия вздрогнула и словно очнулась.

      – Уже шесть часов! Мама, наверно, заждалась меня.

      – А я опоздал на спевку церковного хора. Ваша мать обещала дать мне сборник старых гимнов. Пожалуй, пойду с вами и возьму его.

      У садовой калитки им встретился почтальон с письмом в руке.

      – Для вас, мисс Оливия.

      Лицо ее радостно вспыхнуло при виде конверта, и еще до того, как Дик увидел на марке двуглавого орла, он уже знал, от кого письмо. Внезапно его охватило возмущение: не ужасно ли, что она так безрассудно губит свою цветущую молодость?

      – Я пойду за сборником, – проговорил он и пошел к дому. Оливия погрузилась в чтение письма.

      Выйдя с книгой из дома, Дик решительно направился к калитке и быстро прошел мимо каштана, под которым стояла Оливия. Она держала в руке раскрытое письмо, но не читала. И даже не шевельнулась, услышав звук его шагов по усыпанной гравием дорожке.

      «Любовное письмо, – подумал он, – зачем же мне мешать?»

      Через минуту она догнала его на дорожке.

      – Дик! Подождите! Мне надо поговорить с вами.

      Взглянув на нее, он сразу понял, что письмо принесло ей дурные вести.

      – Дорогая, что случилось? Он не…?

      – Нет, нет, он не арестован, но очень болен. У него плеврит. Письмо не от Владимира, а от его друга, который счел своим долгом известить меня. Я должна сейчас же ехать.

      – Куда? В Петербург?

      – Да. Чтобы ухаживать за ним. Прошу вас, Дик, отправьте от моего имени телеграмму. Вот адрес. Ах нет, не то, это по-русски. Я перепишу сейчас. Телеграфируйте так: «Выезжаю первым поездом». Пишите по-французски. Папе придется взять для меня денег в банке. Паспорт я выправила заранее, на всякий случай.

      – Но чем вы сможете помочь там? Вы ведь даже не знаете языка.

      – Немножко знаю. Я изучала его некоторое время. А теперь мне надо пойти