Жизнь русского обывателя. От дворца до острога. Леонид Беловинский

Оттон Борисович говорил мне, что он пришел в ужас, когда узнал, как пренебрегали образованием Александра Александровича. По-русски он писал едва-едва грамотно, познания его по всем научным предметам были весьма ограничены…

      Александр Александрович занимался хорошо, усердно исполнял учебную работу и проявил одну из основных черт своего характера – добросовестное отношение к своим обязанностям. Он не был быстр на соображение, но вдумчиво вникал в учебные занятия…» (64; 155).

      Следует подчеркнуть, что действительно реакционная (то есть направленная на отступление назад от того, что было сделано при его отце) внутренняя политика Александра III приходится на первую половину, может быть на первое десятилетие, его царствования. Витте объясняет это крайне неблагоприятной внутриполитической обстановкой, в которой вступил на престол Александр Александрович (чего стоит разгул революционного терроризма, завершившийся убийством Александра II!), а отчасти – пагубным влиянием ближайшего окружения, и прежде всего Победоносцева. Но даже и в то время было немало положительного (например, непременный перевод всех временнообязанных крестьян на выкуп, снижение выкупных платежей, открытие Крестьянского банка). В конце жизни Александра III виден определенный поворот во внутренней политике: «В последние годы, когда он уже имел опыт, видел, что такое Россия… воззрения его постепенно изменялись, – писал Витте. – В последние годы своего царствования император Александр III ко многим вопросам уже относился иначе, нежели в первые годы своего царствования; выражаясь принятыми терминами, он уже сделался значительно более либеральным.

      Я уверен в том, что император Александр III по собственному убеждению двинул бы Россию по пути спокойного либерализма; благодаря этому спокойному либерализму, при внешнем спокойствии, в котором жила Россия и в котором она продолжала бы жить при царствовании Александра III, ибо Александр III никогда не пошел бы на авантюры, подобные той, которая была предпринята и которая закончилась японской войной, Россия двигалась бы постепенно к либеральному пути, то есть к тому пути жизни государства, когда оно живет не эгоистической жизнью, а жизнью для пользы народа. Но император Александр III не успел этого сделать, потому что Бог призвал его к себе» (39; I, 405–406).

      Говорят, что история не имеет сослагательного наклонения. Имеет! Так говорят лишь те, кто, движимый невежеством, личным, партийным или узко государственным эгоизмом (мировая революция, построение коммунизма, расширение лагеря социализма и т. п.), громоздит одну преступную ошибку на другую и ведет народ к несчастьям. Разве при минимальном историческом знании и широте взглядов трудно было понять, что невозможна победа в Афганистане и что нельзя лезть руками в осиное гнездо? А потом, когда народ вдосталь умоется кровью и слезами, говорить: «Мало ли что было бы, если бы мы не ввели туда войска! Ведь история не имеет сослагательного наклонения!». И Витте прав: если бы Александр III процарствовал