Мушкетерка. Лили Лэйнофф

Даже у Портии было хотя бы два месяца моего наставничества. – Она обвела взглядам ту часть меня, что не была скрыта столом. – Но твой отец настаивал, что ты готова и не посрамишь чести семьи.

      – Я буду очень стараться, – сдержанно ответила я.

      Помни об отце, помни о матери. Помни, ради чего ты это делаешь. Мадам де Тревиль – залог всех моих надежд выяснить правду о папе. Сделать себе имя. Добиться успеха в Академии – значит исполнить последнюю волю отца.

      – А если твоих стараний окажется недостаточно? – спросила мадам.

      – Я… я не думаю…

      – Полагаю, ты достаточно миловидна. Ты не слишком грациозна, но над этим мы поработаем. Но чего я ни в коем случае не стану делать – это тратить время на девушку, не понимающую своего места в мире. Я не буду тратить время на девушку, которая не знает, чего она хочет.

      Я прерывисто вздохнула, сдержала жгучие слезы, грозившие покатиться по лицу, отчего глаза у меня предательски покраснели.

      – Именно этого я и хочу.

      – Правда? Ты хочешь стать женой богатого и влиятельного аристократа?

      Язык прилип к гортани, как будто не хотел произносить этого. Но пути назад не было. Я должна была выяснить правду.

      – Да.

      Она довольно долго молчала. Видимо, я оказалась недостаточно убедительна. Я подвела папу, даже не успев сделать попытку.

      Но тут она заговорила, и я не могла поверить в то, что услышала; у меня в ушах тихонько зазвенело, от кончиков пальцев ног до макушки по мне прокатилась дрожь, а руки покрылись мурашками.

      – С трудом в это верится, мадемуазель Мушкетерка!

      Глава десятая

      Звон в ушах перерос в глухой гул.

      – Как вы меня назвали?

      Ее лицо ничего не выражало. Из стопки бумаг она вытащила письмо. Это было письмо от моего отца.

      – Он ведь так тебя называл?

      На глаза с неожиданной силой снова навернулись слезы.

      – Это личное, – ответила я.

      – Боюсь, здесь не бывает личного. Мы не можем позволить себе иметь секреты друг от друга.

      – Потому что опасаетесь скандалов, – предположила я. – Прежде чем взять на попечение девушку, вы хотите узнать о ней все на тот случай, если выяснится, что она… – Мне не пришло на ум других возможных пороков, кроме «фехтовальщица» и «больная», которые едва ли были уместны, поэтому я умолкла.

      – Можно сказать и так.

      – Я не знаю, что вам написал мой отец, но я буду идеальной воспитанницей. Это просто глупое прозвище. Он ничего такого не имел в виду.

      Каждое слово было как кинжал в сердце.

      Мадам де Тревиль встала. В ее позе чувствовалась решительность, и я тоже попыталась встать, схватившись за стол. Ее взгляд задержался на моих руках, сжимавших деревянную столешницу.

      – Следуй за мной. – Она направилась к двери.

      – Мадам, – ко мне вернулся голос, – если вы дадите мне шанс…

      – Мадемуазель де Батц, если вы пройдете со мной, то поймете, что именно это я и собираюсь сделать.

      Вместо