Человек на острие желания # Торшерная терапия 2. Таисия Солопова

о настроения. Нет, стучат каблуки кого-то другого. Я двигаюсь будто на воздушной подушке, которая наполнена не газом, а предвкушением. Скоро Новый год, и мы проведем его вместе. Банально, но для счастья так мало надо.

      – Привет, прости, что опоздала, заболталась с начальником. Ну что, к тебе? До Гостинки или до Московского пойдём? – перекатывается в голове звон колокольчиков.

      – Еся, слушай… – Это же надо было придумать такое странное сокращение для Елены, но приятнее я ничего в своей жизни не слышала.

      – Ага, – пытаюсь разглядеть в темноте, куда он смотрит.

      – Давай сегодня не поедем ко мне.

      Кажется, Фонтанка вышла из берегов и перелилась мне прямо за шиворот своим грязным колючим потоком.

      – Да, конечно. Тяжёлый день на работе или с Пухом договорился встретиться? – пытаюсь выбрать самую безопасную для себя причину.

      – Нет, давай ты сегодня к себе домой поедешь, а я к себе. Хочешь, провожу тебя до вокзала?

      – Сначала объясни. В чём дело. – Все колокольчики онемели, слышно только, как кровь приливает к вискам.

      – Понимаешь, я не чувствую к тебе то, что хотел бы чувствовать. Это неправильно. Ты очень хорошая. Я так не хочу.

      Фонтанка хлынула из глаз обжигающим ледяным водопадом, утащив меня на самое дно.

      – Ясно. Тогда не провожай, – пронзаю каблуками воздушную подушку.

      Вколачиваю подошву в гранит, как альпинист вбивает крюк в скалу, – только бы не сорваться вниз.

      Убегаю от этих глупо-виноватых глаз, посеребрённых сединой чёрных волос и бескрайнего чувства одиночества. В очередной раз ошиблась. Сдала свою душу в ломбард, чтобы выкупить её за «Ты очень хорошая».

      – Больше никогда! – стук захлопнувшейся двери.

      Потом была медленная реабилитация, будто бы после перелома, когда мышцы приходится заново приучать к ходьбе. Только я училась заново жить. Целых два года пыталась понять, что интересно именно мне. И какая она – Я.

      Потом ещё год училась себя любить, так же целеустремлённо, как того парня с сединой. А через месяц узнала, что такое любовь без жертвенности. Когда незачем растворяться в жизни другого человека, а можно просто обняться и сохранить своё течение, как грузинские реки Белая и Чёрная Арагви. Спустя год в этом потоке появился ещё один яркий и звонкий ручеёк со своим мощным течением.

      ⠀

      – Мам, ты чего зависла?

      – Всё хорошо, котик, задумалась. Можно взять тебя за руку?

      Смахнула льдинку со щеки, грею пальцы в крошечной ручке.

      Благодарю Фонтанку за то, что я смогла выплыть. Смогла начать путь в сторону двери к зефирной реальности, где можно просто жить.

      Василиса Долина

      Жизнь, или Чек-лист достижений

      Выписывать все дела на листочек и вычёркивать их по мере исполнения – этому Серёжу научила мама. Они жили вдвоём, она много работала, поэтому часто уходила, пока он спал. Но каждое утро его ждала обязательная записка:

      «Доброе утро, сынок.

      Включи чайник и иди умывайся.

      Потом налей кипяток в чашку на столе, там уже заварка и сахар.

      Яичница в сковороде – подогрей.

      В 7:45 выходи из дома, иди в школу.

      Когда вернёшься, подогрей борщ (он в маленькой кастрюле в холодильнике).

      Налей в тарелку, добавь сметану.

      Кушай и садись за уроки.

      Я приду вечером, приготовим ужин».

      Возвращаясь с работы, мама всегда целовала Серёжу и проверяла список: всё ли вычеркнуто. Скоро он и сам приучился все планы на день записывать в специальный блокнотик. Ему нравилось видеть, сколько всего проделано и сколько ещё предстоит.

      Уроки Серёжа иногда делал на спор сам с собой. Распишет, сколько минут должен потратить на математику, русский и другие предметы, ставит будильник – и вперёд. Так он быстро приучился ни на что не отвлекаться, когда занят делом. И полноценно отдыхать в свободное время, гуляя с друзьями или играя в приставку.

      Когда мама серьёзно заболела, она всё твердила:

      – Не переживай, сынуль. Я пока тебя оставить не могу. У меня ещё не все дела вычеркнуты.

      Ушла она спустя неделю после его восемнадцатилетия. Врачи удивлялись, как она так долго прожила, а Сергей знал. Не могла мама уйти, не сделав все дела. Вот и ему оставила чёткий план:

      «Серёженька!

      Когда меня не станет, ты сразу позвони соседке, тёте Любе. Потом в скорую и милицию. Они расскажут тебе, как дальше действовать. Запиши всё.

      Платье, косынку, тапочки я приготовила. Найдёшь в моём шкафу – левая створка, самый нижний ящик.

      Насчет поминок я уже договорилась, тётя Люба тебе всё расскажет, деньги я ей оставила.

      А теперь о главном.

      Не убивайся по мне сильно, поплачь немного и успокойся. Мне теперь не больно. Я в лучшем месте и ухожу с лёгким сердцем, потому