Я буду думать лишь о вас, о вас… Стихи. Николай Гумилев

—

      И могучей станешь, как я.

      Ты поймешь, что страшного нет

      И печального тоже нет,

      И в душе твоей вспыхнет свет

      Самых вольных Божьих комет.

      Но мы станем одно вдвоем

      В этот тихий вечерний час,

      И богиня с длинным копьем

      Повенчает для славы нас.

III

      Чайки манят нас в Порт-Саид,

      Ветер зной из пустынь донес,

      Остается направо Крит,

      А налево милый Родос.

      Вот широкий Лессепсов мол,

      Ослепительные дома.

      Гул, как будто от роя пчел,

      И на пристани кутерьма.

      Дело важное здесь нам есть —

      Без него был бы день наш пуст —

      На террасе отеля сесть

      И спросить печеных лангуст.

      Ничего нет в мире вкусней

      Розоватого их хвоста,

      Если соком рейнских полей

      Пряность легкая полита.

      Теплый вечер. Смолкает гам,

      И дома в прозрачной тени.

      По утихнувшим площадям

      Мы с тобой проходим одни,

      Я рассказываю тебе,

      Овладев рукою твоей,

      О чудесной, как сон, судьбе,

      О твоей судьбе и моей.

      Вспоминаю, что в прошлом был

      Месяц черный, как черный ад,

      Мы расстались, и я манил

      Лишь стихами тебя назад.

      Только вспомнишь – и нет

      вокруг

      Тонких пальм, и фонтан не бьет;

      Чтобы ехать дальше на юг,

      Нас не ждет большой пароход.

      Петербургская злая ночь;

      Я один, и перо в руке,

      И никто не может помочь

      Безысходной моей тоске.

      Со стихами грустят листы,

      Может быть ты их

      не прочтешь…

      Ах, зачем поверила ты

      В человечью, скучную ложь?

      Я люблю, бессмертно люблю

      Все, что пело в твоих словах,

      И скорблю, смертельно скорблю

      О твоих губах-лепестках.

      Яд любви и позор мечты!

      Обессилен, не знаю я —

      Что же сон? Жестокая ты

      Или нежная и моя?

Февраль 1920

      Суда стоят, во льдах зажаты…

      Суда стоят, во льдах зажаты,

      И льды подобны серебру.

      Обледенелые канаты

      Поскрипывают на ветру.

      И тихи белые медведи,

      Из-за бугшприта сторожа

      Над полыньей, краснее меди,

      Неосторожного моржа.

      А ты, кем лоцман несчастливый,