Сад наслаждений. Игорь Шестков

опять начал кувыркаться – попытался еще раз ощутить экстаз существования. Но блаженство не приходило. Море было только морем. Вода – водой. Чернила в луже.

      После завтрака решили пройтись по ущелью Бабы Яги.

      Горгия отказался. Что я ущелий не видел? А с Бабой Ягой я бы лучше в шалмане пасидел. И кроме таго, ко мне сегодня гости приедут.

      Сашенька тоже не пошел. Он намылился идти к Володе, отшельнику, уже долгие годы живущему в Абхазии натуральным хозяйством. Ушел сразу после завтрака. Прихватив двадцатилитровую канистру.

      Остальные отправились к Бабе Яге. С собой мы взяли только воду в фляжке, да десяток кислых яблок. Шли прямо по речке. Глубиной она была сантиметров десять. Шириной – метра три. Речка текла по дну ущелья, которое становилось тем уже, чем дальше мы уходили от берега моря.

      Идти в тени было очень приятно. Пресная розоватая вода освежала босые ноги (кеды и сандалии мы несли на плечах). Шли мы очень медленно, чтобы не пораниться о камешки. Брызгались. Травили анекдоты.

      Мишенька рассказал свой коронный анекдот. Помнится, начинался он так – вот, сидят вокруг костра Чапаев, Винни Пух, Брежнев и Хошимин и спорят, кто из них еврей, а кто нет…

      Валерка рассказал анекдот про корову на березе.

      Ниночка и Верочка обсуждали с Таней свои факультетские сплетни (они учились в одной группе на филфаке). Хихикали. Лапочка возбужденно рассказывала:

      – Ну Турбин и пригласил ее домой. Она решила – это он за ее талант. А он любит узкие бедра.

      Я шел и не думал ни о чем. Смотрел на чистую водичку, на забавные цветные камешки. На колючие лианы, тянущиеся по стенам ущелья. Мне было весело. Мысли роились где-то в стороне, как мухи. Голова была блаженно пуста.

      Я подошел к Валерке.

      Спросил:

      – Слушай, а что там, на дереве, действительно Гога сидит? Вчера ночью там кто-то свистел и песню пел.

      Гога был соседом Валерки по общежитию.

      – Про гиппопотама?

      – Про него.

      – Значит, точно он. Иногда целый день поет. Говорит – это мне учиться помогает. Он жуткий, что с него взять?

      – А ты что поешь?

      – Я ничего не пою. У меня голоса нет, – и тут же запел. – В Африке большие злые крокодилы… будут вас кусать…

      – Он про гиппопотама, а ты про крокодилов, все вы шизанутые!

      – Это точно.

      – Посмотри, или у меня ум за разум заходит или речка глубже стала.

      – Ты прав Аркадий!

      – Без булды!

      – Ну да, вроде глубже. И хрен с ней.

      – Если в горах гроза, мы ее тут даже не услышим. А в речке уровень поднимется за полчаса на пять метров! Надо выход из ущелья искать. Пока не поздно.

      – А меня еще шизанутым называешь! На пять метров. Ни в жизть не поверю!

      Я знал, что говорил. Попытался уговорить остальных. Все нехотя, но согласились. Вода прибывала. Когда мы, наконец, нашли сухое русло ручья, по которому можно было вскарабкаться и уйти налево от ущелья, вода была уже по колено. И течение стало быстрее. Я нервничал, начал всех подгонять.

      Миша