Мать демонов. Всеволод Алферов

тыни, Желтому богу, что восседает меж войной и миром, на границе жизни и смерти. К нам придет царствие его, и в приходе его не будет боли.

Изречения Вожака Стаи 12:3

      Храмы твоего недруга предадут огню. Пес-изверг Шехха́н будет повержен головой вперед, его задние лапы закуют в цепи, а передними он поддержит престол Господень. Дом Господа нашего возрадуется, и голоса тех, кто веселится, достигнут земных пределов.

Поучение о врагах Господних. Книга Солнца, 9

      Двери Логова Шакала закрылись, и Ка́и Се́рису показалось, что он ослеп. Сердце совершило несколько ударов пока из темноты не начали проступать алые огоньки – словно сотни глаз.

      – Как тяжелую ношу несложно опустить, – одними губами произнес Каи, – и так трудно вновь взвалить на плечи, так и веру несложно отбросить, но затем трудно обрести вновь…

      Привычные с юности слова придавали сил. Жрецу никогда не нравилось это место, и глаза еще не привыкли к темноте, но он сделал один осторожный шаг, а затем другой. Эхо подхватило шлепанье его сандалий и унесло к скрывшимся в темноте сводам.

      – Однако, как нести ношу проще, чем в бессилии оставить на земле, так и нести веру проще, чем усомниться, а потом вновь искать ее.

      Пятьдесят два шага нужно взрослому человеку, чтобы пересечь Логово Шакала от входа до алтаря. Пятьдесят два шага в гулкой каменной утробе под храмом, где темнота живет своей жизнью, насмехаясь над робкими шагами жреца.

      «Осталось два дня», – пронеслось в голове Каи. Мысль, пробирающая до костей. Жуть страшнее ледяных ночей севера.

      Сотни красных глаз превратились в тлеющие огоньки на концах благовонных палочек. Размытой, едва различимой тенью за алтарем притаилась статуя пса.

      Два дня на то, чтобы спасти бога.

      Когда у жреца появилась компания, он уже затеплил несколько лампад, а вместо твердого камня под коленями покоились подушки. Тусклый свет масляных плошек выхватил из мрака собачью морду из черного базальта. В тяжелом от благовоний воздухе рубины и впрямь казались налитыми кровью глазами.

      – По-твоему, это… – начал Воздающий, когда Каи вскинул руку, призывая его к молчанию. Отголоски произнесенных слов перекликались под потолком.

      – Желтый бог воплотился в тебе, Шебе́т Хафра́й! – Каи склонил голову в ритуальном приветствии, но Воздающий лишь отмахнулся:

      – Трепать языком ты мог и в другом месте!

      – Это место предназначено для встречи, а не для разговора.

      Каи говорил нарочито медленно, давая Хафраю услышать гуляющее по залу эхо. Наступила тишина, которую нарушало лишь сбивчивое дыхание второго жреца.

      – Желтый бог воплотился в тебе, Каи Серис! – произнес тот и беглым жестом коснулся лба.

      Так-то лучше. Каи позволил себе улыбнуться.

      Воздающий всегда имел склонность к полноте, и в последние годы даже по храму передвигался на носилках. С одной стороны, назначать встречу здесь опасно. Хафрай не привык отрывать от подушек пухлый зад – довольно лишь сопоставить, что он посетил Логово тогда же, когда здесь исполняет обязанности Каи. С другой же стороны… Есть ли иное место, вход в которое закрыт для всех, кроме высших жрецов? И в котором нет ходов, откуда их могут подслушать?

      Воздающий уставился на протянутую руку.

      – Мы оставим свет здесь, – терпеливо пояснил жрец.

      Ладони Хафрая были холодные и влажные, Воздающий едва переваливался на коротких ножках, так что Каи буквально тащил его за собой.

      Шли долго – пока каменные плиты не сменились земляным полом. Протянув руку, Каи нащупал покрытые штукатуркой стены. Жрец выпустил ладонь Воздающего, и тот недовольно засопел.

      – Где мы?

      Эхо молчало, оно осталось позади, в алтарном чертоге. На сей раз Каи ответил:

      – Я говорил, ты многого не знаешь о Логове. Подожди, где-то здесь был свет.

      Огарок свечи высветил небольшую келью, вмурованную в скалу под храмом. В мутном свете виднелись очертания сундука, полки, простой деревянной койки – все остальное тонуло в тени. Лишь кое-где из мрака проступали светлые фрагменты фресок: там бледный высокий лоб, здесь мерцают глаза.

      – Это покой жреца, который совершает обряды в Логове, – наконец заговорил Каи. – Очень удобное место: от дверей не слышно, о чем мы говорим, и любой, кто попробует подойти, потревожит эхо.

      Не дожидаясь приглашений, Хафрай плюхнулся на лежанку и с тяжелым вздохом вытянул ноги. Пот бисеринами усеял его лоб, коснулся краски вокруг глаз и оставил на щеках потеки.

      – Тебя, верно, удивила моя просьба о встрече, – начал Каи, но Воздающий взмолился:

      – Не тяни, Серис! Ты знаешь, я не люблю болтовни. Еще меньше я люблю сырость, а к носилкам мне возвращаться половину звона.

      – Ладно… Если ты сам так хочешь.

      Переступив через ноги Хафрая, жрец опустился на колени перед сундуком, в котором хранили ризы