Слишком поздно. Колин Гувер

и крепче обхватывает себя руками.

      Больше она не плачет. Теперь она зла, но на кого: на меня или на Эйсу?

      Я снова смотрю на доску с посланием:

      Он разжал кулаки и выронил ее тревоги, не в силах удержать. Тогда она подобрала их и смахнула, как пыль. Теперь они в ее руках.

      Заново перечитав эти слова и еще раз посмотрев на Слоун, я наконец все понимаю. Я ведь переживал за нее, думал, будто Эйса пудрит ей мозги и она не знает, что он за человек.

      – Я ошибался на твой счет, – говорю ей.

      Слоун оборачивается, поджав губы и озадаченно хмурясь.

      – Я думал, что тебе нужна защита, – объясняю я. – И что ты наивная, не видишь, кто такой Эйса. А ты, оказывается, знаешь его как никто другой. Я думал, он тебя использует, а на деле… это ты используешь его.

      – Использую его?

      Я киваю.

      Слоун прищуривается. Ее любопытство сменяется гневом.

      – И я насчет тебя заблуждалась. Ты просто урод, как и все в этом доме.

      Она уже хочет уйти, но я успеваю поймать ее за локоть. Слоун резко вдыхает, когда я рывком разворачиваю ее к себе.

      – Я еще не закончил, – говорю.

      Теперь Слоун взирает на меня пораженно, и я чуть ослабляю хватку, растираю ей руки большими пальцами в надежде немного унять ее гнев.

      – Любишь его? – спрашиваю.

      Слоун медленно вздыхает, молчит.

      – Нет, – отвечаю сам за нее. – Не любишь. Может, когда-то и любила, но без доверия любовь не живет. А он тебе не доверяет.

      Слоун по-прежнему молчит, ждет, когда я перейду к сути.

      – Ты не любишь его и остаешься здесь не потому, что слабая и не можешь уйти, а потому что сильная. Ты миришься с этим дерьмом не ради себя. Ты стараешься для брата. Ты все делаешь ради других. Не всем хватает такого мужества и силы, Слоун. Это пример охеренного духа.

      Приоткрыв рот, она тихонько вздыхает. Видимо, нечасто ей говорят комплименты. Печально.

      – Мне жаль, что я наговорил тебе столько всякого в рестике. Ты вовсе не слабая. Не подстилка Эйсы. Ты…

      По левой щеке у нее скатывается слезинка, и я ловлю ее большим пальцем. Не утираю. Напротив, мне бы хотелось сохранить ее, закупорить. Возможно, это первая слеза, которую Слоун пролила, услышав не оскорбление, а добрые слова.

      – Я какая? – тихо, с надеждой в голосе спрашивает она. Смотрит на меня и очень ждет продолжения.

      Я опускаю взгляд на ее губы, в груди все сжимается, стоит представить, как я их целую. Тяжело сглатываю и произношу наконец слова, которые так ей нужны:

      – Ты одна из самых сильных людей, каких я встречал. Ты воплощаешь все, чего Эйса недостоин, и все, что нужно мне.

      Мы стоим так близко друг к другу, что я ощущаю кожей ее тихий вздох, почти чувствую вкус ее губ. Запускаю руку ей в волосы, притягиваю ближе к себе, поцелуй неизбежен… но тут открывается задняя дверь. Мы отворачиваемся в разные стороны, делая вид, будто ничего не было и быть не могло, и когда Джон входит в кухню, я уже роюсь в холодильнике. Впрочем, во взгляде Джона я успел заметить подозрительность.

      Твою мать.

      Позади меня копается в шкафу Слоун.

      – Пиво