Мы потребуем крови. Девин Мэдсон

в размышления. Вокруг царила шумная суета, но она успокаивала бурлящие в голове мысли, которые я и улавливала-то с трудом, гнев мешал их ухватить.

      Перед моим шатром стоял в карауле солдат. Судя по его лицу, он хотел сообщить что-то важное. Я устало вздохнула.

      – В чем дело?

      – Ваше величество, у вас гость.

      – Гость? Кто?

      – Я.

      Когда я обернулась на звук знакомого голоса, у меня перехватило дыхание. В нескольких шагах от меня стоял генерал Рёдзи. Рёдзи, который тренировал нас. Рёдзи, который был самым преданным охранником моей матери. Рёдзи, в которого я вонзила клинок в ту ночь, когда защищала императора Кина во время переворота, устроенного моей матерью. И это после всего, что Рёдзи для меня сделал.

      После пережитого он не стал выглядеть хуже, только постарел. Или, быть может, я просто никогда не видела его без мундира.

      Вопреки тому, как мы расстались, вопреки всему, мне пришлось взять себя в руки, чтобы не броситься к нему, не прикоснуться, чтобы и убедиться – он мне не мерещится. Не расспрашивать у него про матушку и как он здесь оказался. Ответы причинили бы слишком много боли, а за нами наблюдало слишком много людей. Я быстро поняла, что в полевом лагере постоянно кто-то наблюдает, прямо как при дворе.

      – Генерал Рёдзи, – сказала я, изо всех сил сдерживаясь. – Мы так давно не виделись.

      – Да, ваше величество. – Он поклонился, и я невольно вспомнила, как долго он кланялся моей матери и называл ее «ваше величество». – Вас непросто было отыскать.

      – Я не знала, что вы живы, не говоря уже о том, что ищете меня. – Я повернулась к караульному. – Пусть нам принесут еду и вино в шатер. Генерал, – добавила я, приглашая его войти, – прошу.

      Он снова поклонился.

      – Я польщен, ваше величество.

      Внутри шатер почти ничем не напоминал о моем статусе и был простым, как жизнь в полевом лагере. В особенности как жизнь в полевом лагере, когда я пытаюсь доказать, что могу приносить пользу, а не просто сидеть на несуществующем троне.

      Никакой роскоши, но стол там имелся, и я жестом пригласила Рёдзи сесть. Он поколебался, и его губы дернулись в кривоватой улыбке.

      – Какие перемены.

      – Это точно, – согласилась я. – Должна признаться, я предпочитаю такой расклад сил.

      – Как и ваша матушка.

      Похоже, он пожалел о сказанном, как только слова слетели с губ, и улыбка сменилась настороженностью.

      В моей голове теснилась сотня вопросов, но я села, намереваясь во что бы то ни стало сохранять императорское достоинство. Рёдзи знал меня с детства, но я не дам ему поводов по-прежнему видеть во мне ребенка.

      – Что ж, – сказала я, – полагаю, вы должны мне многое поведать, генерал, но сначала скажите – где она?

      Он склонил голову.

      – Не знаю.

      Я не была готова горевать и должна была бы обрадоваться, что пока не придется, и все же неизвестность была еще хуже.

      – Объясните подробнее.

      Я надеялась, что выгляжу достаточно суровой, надеялась, что он забыл о клинке, которым я его проткнула. Мне