Мета Морфы. Сергей Михайлович Щирица

лишь растворится в черноте мрака. Он старается, чтобы звук его шагов не привлекал внимания тех, кто находится по ту сторону дверей. Обнаружить себя сейчас, равносильно выключенному свету. Человек дошел до конца коридора, упирающегося в большое прямоугольное окно, на широком подоконнике которого стоят цветочные горшки. В них осталась лишь потрескавшаяся земля, а цветы давно засохли и рассыпались пылью. На последней двери справа висит табличка, давно потерявшая свой былой цвет. Теперь она невнятного бледного оттенка. По вдавленному когда-то на типографии отпечатку на ней можно разглядеть: «8». Он подходит к двери и прислушивается. Там его ждут, но постучать или войти человек не решается. Приложившись ухом к облупившейся поверхности двери, он ощущает ее холод и вибрацию. Отойдя на полшага назад, человек удивленно рассматривает дверь и убедившись, что ничего необычного глазом ему не заметить, возвращается к ней, прижимаясь ухом. Закрыв глаза и глубоко вдохнув, он решается постучать и как только его рука заносится для стука, дверь тут же больно бьет его в ухо и висок.

      Из сна Никиту выдернуло мгновенно, и он посмотрел в запотевшее от своего дыхания окно, растирая замерзшее правое ухо рукой. Наверно автобус попал колесом в какую-то неровность в асфальте или подпрыгнул на «лежачем полицейском», что на задних сиденьях стареньких автобусов чувствуется особенно хорошо. Он ехал по улицам и проспектам Санкт-Петербурга в одном из многочисленных здесь маршрутных автобусов, прислонившись головой к стеклу и сонно всматриваясь в проходящих по тротуару людей, проплывающие мимо витрины магазинов и припаркованные автомобили. Рано утром, когда Никита возвращался домой с тусовки, светило солнце, и день обещал быть хорошим, хотя бы благодаря погоде, но ближе к обеду на город натянуло дождевых туч и краски с улиц смыло. Теперь перспектива избежать скандала с начальством из-за его очередного опоздания не казалась такой явной. Его опоздание, конечно же заметят и первым, кто об этом шепнёт Веронике Игоревне будет Миронов – частый гость ее кабинета.

      «Чтоб ты в лифте застрял, болван!» – Никита мысленно усмехнулся.

      Вчерашний вечер воскресенья выдался настолько веселым, что уснуть удалось только утром и то, что будильник он благополучно забыл завести, способствовало его опозданию. Друзья позвали Никиту в парк Фонтанчик, недалеко от одного института, богатого симпатичными девушками, и Никита с радостью поддержал намечающуюся тусовку. Прямо там компания «заправилась» горячительными напитками, встретили знакомых девчонок из того самого института, и все вместе отправились в ночной клуб, где очень весело провели время. Ведь что нужно человеку в молодости? Конечно же выплескивать из себя ту энергию, что скапливается в молодом теле неисчислимыми килоджоулями. Неважно каким образом, главное, чтобы ёмкости для нее вовремя опустошались, и «крышу» от ее избытка не срывало. Как, например, вчера у его друзей в клубе. Друзья – Хан и Жора, там накуролесили, то ли с кем-то из таких же посетителей, то ли с секьюрити и дело, чуть не закончилось вызовом наряда полиции. Ситуацию пришлось разруливать Никите, как самому трезвому, даже можно сказать – полностью трезвому. Он избавился от вредной привычки, связанной с алкоголем, несколько лет назад. Лишь поэтому, наверно, Никита выглядел убедительно, заверяя пару огромных охранников клуба, что его компания слегка перестаралась и уже удаляется, принося свои искренние извинения. Остаток ночи он провел с Ленкой, студенткой филфака, у нее в общежитии. Спроси Никиту, в каких он с ней отношениях, он вряд ли ответил бы на этот вопрос уверенно. Всё банально сложно. Молодость, одним словом.

      Вчера было весело, а сегодня хочется спать и вообще нет никакого желания встречать на работе Веронику Игоревну – начальницу их маленького отдела, ненормальную женщину с ежедневным ПМС. Она «заправляет» в их мужском коллективе не так давно, около полугода, но уже заслужила репутацию непреклонной тиранки и мужененавистницы. В связи с этим, настольный маятник Ньютона в ее кабинете, те самые стукающиеся шарики, который предназначен для снятия стресса, на свою хозяйку никак не действовал. Мужики, частенько подшучивая над начальницей, между собой назвали ее «обладательницей бесполезных стальных шаров». Кажется, лишь один Максимка Миронов не вызывал у нее неприязни и гнева. Сидел на должности ай-ти специалиста по внутрифирменному обслуживанию и дружбы особо ни с кем не водил, будучи молчаливым и высокомерным. Общался с людьми только по рабочим делам явно себя пересиливая. Подчинялся он напрямую начальнице отдела, что, несомненно, еще больше раздувало самолюбием его надменную личность.

      Да, высокомерия этому ботану было не занимать. Из-за своего худощавого телосложения при довольно высоком росте около двух метров и привычке носить под любую одежду армейские берцы, кто-то прозвал его Боевой Червяк. Коллектив тогда поржал, поддержал, так прозвище к нему и приклеилось, а на рабочих выездах бригады на Червяка часто выливалось ведро критики и неприязни.

      – Он даже в армии не служил, какого хрена он все время в берцах? Кто-нибудь знает? – Тёма затянулся уже второй подряд закуренной сигаретой и выпустил дым кольцами перед собой – Он что, настолько имбецилен, что не может себе нормальную обувь выбрать или пытается выглядеть мужественнее, чем на самом деле есть? Если так, то способ