Наука и история. Абрам Ильич Фет

прав стояла уже на повестке дня. Но и после Поппера платоники не унялись. Самый усердный из них, американец Алан Блум, сочинил обширный комментарий к “Государству”[3], доказывающий, что всё это – изящная, хотя и несколько растянутая шутка. Но в конце жизни Платон написал самую длинную из своих книг, “Законы”, где порядки идеального государства описываются, уже без ссылок на Сократа, с потрясающей ясностью, напоминающей нам не столько Спарту, сколько более развитые образцы двадцатого века. И в течение всей жизни Платон пытался осуществить на практике своё идеальное государство, соблазняя греческих тиранов испытать его советы. По-видимому, древних авторов надо судить по тем же правилам, что и всех других смертных, без уважения к их сложившейся репутации. В данном случае это особенно важно, поскольку Платон сыграл исключительную историческую роль, ещё не оценённую профессиональными историками. Кто же такой был Платон?

      Он был философ греческого декаданса, вероятно, самый влиятельный философ в истории, но лишённый научной интуиции фантаст; можно сказать, что это был Гегель древней Греции, хотя и наделённый бо́льшей способностью к поэтическому изложению. Влияние Платона состояло в том, что он был вдохновитель христианского богословия и, тем самым, сильнейший противник свободного разума. Это парадоксально, потому что сам Платон лишь пожал бы плечами при виде этих средневековых книжников, платонизировавших бредни еврейских сектантов. Парадоксально, но верно.

      Главное деяние Платона – это его “теория идей”, крайнее развитие философии рационализма. “Идеи” Платона – воображаемые идеальные образцы всех предметов и понятий. “Идея собаки” воплощает самым совершенным образом все свойства собаки; все обыкновенные собаки – лишь несовершенные подражания этой идее, Собаке с большой буквы. “Идея добра” наилучшим образом воплощает все возможные виды добра, лишь подражающие этой идее. Согласно Платону, эти “идеи” реально существуют – не в этом земном мире, а в ином, более высоком мире, и находятся между собой в определённых отношениях, разумеется, тоже идеальных. Как полагает Платон, логические рассуждения об этих “идеях” есть единственный надёжный путь познания воплощённых в них земных предметов и отношений, подобно тому, как логические рассуждения геометра о треугольниках и кругах – единственно надёжный путь к познанию их земных воплощений, треугольных и круглых вещей. Это сравнение объясняет происхождение платоновых “идей”, скопированных с идеальных понятий геометрии. Недаром Платон так высоко ценил эту науку.

      Мир “идей” должен был служить орудием всеобщей науки, которая объяснит весь мир конкретных предметов и отношений столь же надёжно, как это делает геометрия в пределах своей области. Выводы этой науки должны были получаться абстрактно, без всякого обращения к опыту – логическими рассуждениями об “идеях”. Сделав такие выводы, философ мог применить их к обычным предметам и их отношениям: для

3

Имеется в виду книга: A. Bloom Plato’s Republic, 1968. – Прим. Л.П. Петровой