Девушка из низшего общества. Алексей Макеев

руки и складывая их на столе, начал Алексей Михайлович, – как я вам уже говорил по телефону, я человек занятой, время мое дорого, поэтому надолго своей беседой я вас не задержу. Вас мне рекомендовали как человека неглупого, умеющего держать язык за зубами, способного быстро раскрывать порученные вам дела.

      Шереметьев пристально посмотрел мне в лицо своим тяжелым взглядом, словно желая найти в нем признаки, подтверждающие, что все то, что он сейчас говорил обо мне, является правдой. По-видимому, решив, что я действительно соответствую тем отзывам, которые он обо мне слышал, Шереметьев продолжил:

      – Дело, которое я собираюсь поручить вам, весьма деликатное, касающееся моих домочадцев, а потому я и хотел бы, чтобы слухи о нем не вышли за пределы моей квартиры.

      Конечно, излишне было предупреждать о том, чтобы я держал язык за зубами, какой же это частный сыщик, если выдает секреты нанявших его для раскрытия дела людей? Но тем не менее я твердо проговорил:

      – На сей счет можете быть спокойны.

      Алексей Михайлович пошевелил сцепленными кистями рук, словно разминая их перед дракой, и продолжил:

      – В таком случае суть дела вкратце такова. Вчера из моей квартиры пропали восемьсот тысяч рублей. Никто, кроме моих домочадцев, взять их из квартиры не мог. На мои расспросы никто в краже денег не признался. Поручать дело полиции, заявляя на своих близких, я, как вы понимаете, не мог, потому вынужден прибегнуть к услугам частного сыщика, а именно вашим. Вот я и хочу, чтобы вы выяснили, кто именно из обитателей моей квартиры взял эти деньги.

      Шереметьев замолчал и уставился на меня, выжидая, соглашусь я или нет взяться за предлагаемое мне дело. В принципе я был согласен. Никакой криминальной подоплеки в предлагаемой мне работе не было, требовалось просто частным образом изобличить в богатеньком доме воришку. Но если бы я знал, чем это дело обернется, я бы, разумеется, никогда за него не брался. Однако не будем забегать вперед.

      – Какова сумма моего гонорара? – спросил я, давая таким образом согласие расследовать предложенное мне дело.

      – Я рассчитываю заплатить вам тысяч пятьдесят, – признался Шереметьев, откидываясь на спинку кресла с видимым облегчением, что я не прочь взвалить на себя кое-какие проблемы в его семействе.

      Сумма была приличной, и я согласился:

      – Идет. Но дополнительные расходы, которые мне, вероятно, придется сделать, вы тоже оплатите.

      – Само собой, – не стал возражать Алексей Михайлович, выдвинул ящик стола и, вытащив из него пачку денег, положил ее на стол. – Здесь двадцать пять тысяч задатка. Тратьте пока на расследование деньги из этой суммы, потраченное я вам оплачу.

      Я сгреб деньги со стола и сунул их в карман брюк.

      В этот момент раздался предупредительный стук в дверь, которая сразу же открылась, и в кабинет, держа в одной руке поднос, вошла Нина Николаевна. Немолодая женщина довольно проворно постелила на стол салфетку, поставила на нее чашки с кофе и две тарелки с бутербродами, молча, прихватив поднос, двинулась к