Жажда жить: девять жизней Петера Фройхена. Рейд Митенбюлер

любил потчевать гостей с особым шиком. Гастрономическое представление началось с того, что охотник притащил к себе в дом здоровенную тушу тюленя, тщательно освежёванную так, чтобы не повредить шкуру и оставить на туше слой жира: операция эта требовала ловкого владения ножом. Туша была фарширована сотней чистиков: это маленькие арктические птицы величиной не больше скворца. Их мариновали в тюленьей туше целый год, пока белые пёрышки их не становились розовыми, а мясо нежным, как масло. Когда птицы были готовы, их подавали к праздничному столу: самым лучшим способом употреблять их было лёгким движением очистить тушку от перьев, высосать из-под кожи жир и потом проглотить целиком. Вкус напоминал лакрицу или перезрелый сыр: «ни на что не похожий вкус», как описал его Фройхен. Когда трапеза закончилась, гости дружно и громко рыгнули: так они давали понять, что оценили пиршество по достоинству. Охотник и его жена Итурашук радостно улыбнулись в ответ, гордые тем, что застолье удалось на славу. Фройхен наблюдал за Итурашук весь вечер и заметил за ней странную привычку: всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал с ней, она переводила тему на детей. Когда Фройхен похвалил застолье, она ответила: «Кое-кому в этом доме грустно, что дети не могут подойти и получить свою порцию». Гости заговаривали о чём-нибудь другом – о погоде, о торговом посте, об охоте, но Итурашук каким-то образом удавалось вернуться к теме детей. Фройхен терялся в догадках, но вскоре узнал причину её странного поведения.

      Раньше Итурашук была счастливо замужем за другим человеком. Они с мужем жили на острове Герберта (Qeqertarsuaq) в заливе Инглфилд: это был большой и малонаселённый остров. У супругов было пятеро маленьких детей, и они вели трудную, но счастливую жизнь – до одного злосчастного дня поздним летом, когда тело мужа вынесло на берег. Его каяк перевернулся, и он утонул.

      Итурашук оказалась в тяжёлом положении. Еды оставалось немного: муж даже не успел принести домой дичь, которую добыл на соседних островах. Своей лодки у неё не было, и выбраться с острова она не могла, а родных и друзей можно было ждать в гости только с наступлением морозов. Ей оставалось только ждать, когда море встанет, и перейти на Большую землю, а пока перебиваться чем придётся. Вскоре она с детьми уже питались мясом ездовых собак, потом в ход пошли кожа животных и одежда. Итурашук и дети так исхудали, что казались прозрачными. Дети плакали от голода, и Итурашук тоже плакала, но скрывала от детей слёзы. Наконец у неё не осталось другого выхода. Убийство детей было крайней мерой, и о таком редко говорили. Умереть от рук родителей было ужасно – но всё же это считалось лучшей участью, чем голодная смерть.

      Двенадцатилетняя дочь Итурашук и восьмилетний сын помогли матери удавить троих младших. Потом дочь накинула петлю себе на шею и покончила с собой. Настал черёд сына, но он вдруг передумал и сказал, что лучше попытается выжить, пусть и питаясь травой и кроличьим навозом. Итурашук не стала с ним спорить – да и разве она посмела бы.

      Мать и сын кое-как дожили