Морской спецназ. Спас на крови. Сергей Малинин

на тот момент воевал в Афганистане, и этого конфликта было достаточно, чтобы внятно уразуметь: больше никаких исполнений интернационального долга Союз на себя не возьмет!

      С другой стороны, кроме грубой силы, в распоряжении умных людей всегда есть еще и хитрость. Никто не заставлял громить армию Нубары целиком. Как и абсолютное большинство подобных вооруженных формирований, она держалась исключительно на авторитете командира. И стоило только Кобу выйти из игры, как вся эта десятитысячная орда немедленно сожрала бы самое себя.

      Трудность состояла в том, что Нубара Кобу, осознавая все это, уже несколько месяцев безвылазно торчал у себя в Эритрее, в укрепленной усадьбе на берегу моря. Кобу позволял себе покидать усадьбу только в тех ситуациях, когда его драгоценной персоне ничего не угрожало.

      Между тем армия Кобу одерживала все новые победы и в нее вливались новые силы.

      Русские военные советники быстро поняли, что наносить удар следовало именно по Нубара Кобу. Именно его персона играла роль цемента, удерживающего десятитысячную орду от того, чтобы ее бойцы не вцепились друг другу в глотки.

      Усадьба Нубара, по сути, была не то что крепостью, а самым натуральным укрепрайоном. Полтора десятка гектаров площади, окруженной бетонными стенами, рвами и контрэскарпами, с пулеметными вышками, колючей проволокой и гарнизоном в тысячу стволов, при поддержке артиллерии. Дополнительная сложность заключалась в том, что примерно на треть гарнизон состоял из европейских и южноафриканских наемников. Уровень их подготовки на порядок превосходил уровень остальной армии Кобу.

      Как уже говорилось, Советский Союз не мог позволить себе ввести на территорию Эфиопии войска в открытую. А местной армии штурм усадьбы был не по зубам.

      Операцию по уничтожению Нубара Кобу назвали «Клоун». Это свидетельствовало о том, что с чувством юмора у вояк все в порядке. Предводитель эритрейской «Дикой дивизии» сам разработал для себя форму и знаки различия. Глядя на получившееся безобразие – разноцветное, увешанное эмалированной мишурой, аксельбантами, расшитое золотом и драгоценными камнями одеяние, хотелось прищуриться, чтобы не умереть со смеху. Так что «Клоун» было еще вполне уважительным именованием.

      Ровно через два месяца после того, как в Генеральном штабе Военно-морского флота СССР затихли первые взрывы хохота, касающиеся названия операции, в эритрейском порту Ассаб пришвартовалось небольшое судно под советскими флагами. С него на берег сошли три десятка невозмутимых молодых ребят и сели в автобус с затемненными стеклами. Вслед за ними с корабля были сняты три больших контейнера. Их не досматривали, так как на сопроводительных документах стоял штамп, извещающий о том, что внутри находится дипломатический груз. Хотя, конечно, если говорить поэтически, вся дипломатичность содержимого контейнеров сводилась к трем латинским словам, начертанным на пушках французского короля Людовика: «Ultima ratio regis» – «Последний довод королей».

      Три