Древо ангела. Люсинда Райли

смотрела на него. Потом она наконец вздохнула.

      – Так вот что все это такое? Это просто месть?

      – Нет, хотя ты должна помнить, что сама навлекла на себя эту проблему. Если бы ты не вышла замуж за моего младшего брата, пока я вдалеке сражался за короля и родину, у нас с тобой мог бы быть свой сын и вся эта ситуация вообще бы не возникала.

      – Оуэн, тебя не было почти пять лет, и три из них мы считали, что ты погиб!

      – И ты не должна была меня ждать? В конце концов, я просил твоей руки до того, как уехать, и ты приняла мое предложение. Ты даже носила мое помолвочное кольцо! Можешь ли ты представить, что я испытал, вернувшись в Англию из плена в этом мерзком лагере в Ингольштадте и узнав, что моя невеста замужем за моим братом и живет в моем доме? И мало того, ты была беременна его ребенком. Господи боже, Лаура-Джейн! Война едва не уничтожила меня, и единственным, что как-то держало меня на плаву, была мысль, что ты ждешь меня дома.

      – Ты думаешь, я не рвала себя на части снова и снова из-за того, что сделала? – ЭлДжей в отчаянии взмахнула руками. – Но ты должен ненавидеть меня, а не моего сына, не Дэвида. Он не заслуживает того, что ты хочешь сделать ему. Ты же никогда даже толком не видел его!

      – Нет, и никогда не буду.

      – Ты можешь считать, что я тебя предала, но тебе не кажется, что я была уже достаточно наказана, живя со своей виной и видя, что ты чувствуешь по отношению к Дэвиду? А теперь еще и это!

      – Тогда почему же ты все еще здесь?

      – Ты предлагаешь мне уехать?

      Хохотнув, Оуэн покачал головой.

      – Нет, Лаура-Джейн. Не надо делать из меня окончательного злодея. Марчмонт такой же твой дом, как и мой. И, вспомни, это было твое решение – перебраться из большого дома в привратную, когда я вернулся домой из Кении.

      Лаура-Джейн в отчаянии закрыла лицо руками.

      – Пожалуйста, Оуэн, я умоляю тебя. Не лишай Дэвида его законного наследства только потому, что хочешь наказать меня. Ты же знаешь, я никогда не стану публично бороться с тобой, так что предоставляю это твоей совести. Но это неправильно – не только лишить наследства Дэвида, но и передать Марчмонт ребенку, в жилах которого не будет ни капли крови Марчмонтов. Как по мне, это слишком высокая цена даже за месть. – ЭлДжей медленно поднялась. – Мне больше нечего сказать, кроме того, что я согласна, ты прав. Я должна покинуть Марчмонт. Я уеду через неделю. Как ты верно заметил, меня тут больше ничто не держит, особенно теперь.

      – Как угодно.

      – И ты не ответил на мой вопрос. Ты любишь Грету?

      Оуэн взглянул на ЭлДжей и на секунду заколебался.

      – Да.

      – До свидания, Оуэн.

      Он смотрел, как она выходит из комнаты, не обернувшись. В ее облике все еще сохранялись следы той элегантности, которая так очаровала его, когда ей было шестнадцать. Она была очень красивой женщиной, и он так сильно любил ее.

      Оуэн встал, подошел к окну и смотрел, как Лаура-Джейн удаляется от дома. Он снова испытал прилив сожаления. Он уехал в Кению, чтобы избавиться от боли ее предательства, не в силах