Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…. Василий Звягинцев

детальками, есть я и ещё несколько человек, знающие, как они друг с другом соединяются, и держащие в памяти картинку, которую нужно сложить. Сами же «детальки» понятия не имеют, что являются составной частью некоей сущности высшего порядка.

      Вот, возьмём ваш ЧОП. Считай, штыков двести вы имеете, хороших, опытных. А что с ними сейчас делать, знаете? Допустим, второй «Форос» его организаторам удастся. Вы не боитесь, что завтра вас разоружат, а послезавтра – к стенке или по этапу?

      Тут он как бы невзначай достал из кармана коробку белогвардейских папирос, подвинул полковнику.

      Хворостов сначала долго смотрел на картинку с портретом Лавра Георгиевича и прочими деталями оформления. Как-то очень осторожно открыл, взял папиросу, понюхал, помял, закурил, наконец.

      – Вы в том, что происходило в Москве в позапрошлом году, участвовали? – спросил, не глядя в глаза.

      – Было дело. Только недоработали, о чём сейчас жалею…

      – И всё равно, мне трудно вам поверить. Есть гораздо более простые объяснения, и они мне не нравятся…

      – Очень жаль. Я думал, без демонстраций обойдёмся. Да вы курите, курите, это немного времени займёт…

      Посмотрел на Вяземскую.

      Та сидела, совершенно безразличная ко всему окружающему, будто просто ждала, когда командир что-то прикажет. Дождалась. Достала из кармана свой портсигар, под настороженными взглядами всех присутствующих вынула сигарету, щёлкнула зажигалкой. Одновременно пошёл сигнал Секонду.

      – А я могу и ваш отряд вставить в свой «пазл», и послезавтра вы наденете давно заслуженные генеральские погоны, примете под команду дивизию «особого назначения» или – сами придумаете, что захочется. Вам ведь сколько? Пятьдесят три, пять?

      – Всего пятьдесят один. Это я выгляжу старше…

      – Ну, тем более. Служить и служить ещё можно. Помните, сколько Брусилову[21] в шестнадцатом году было? А ведь до этого никто о нём почти и не слышал. В шестьдесят три Галицийскую битву выиграл, на весь мир прославился, в шестьдесят четыре Главковерхом стал…

      – Вашими бы устами… Но не уходите в сторону, сколько можно просить. Конкретно – кто вы на самом деле, что такое «Чёрная метка», какая ваша роль в творящемся бардаке и что вы хотите от нас?

      Никуда не деться от литературных ассоциаций и даже аллюзий. Но что поделаешь, если происходило всё, как в известной книге, правда, с некоторыми коррективами: «За выкрашенной казарменной синей краской дверью послышался шум, полковник Хворостов недовольно оглянулся. А его собеседник, зловеще усмехаясь, медленно поднялся…»[22].

      Пока Сергей Саввич и его вернейшие, судя по всему, паладины только тянули руки к пистолетам, у кого в традиционных кобурах на поясе, у кого в других местах, Ляхов и его нежная возлюбленная уже держали в руках свои. Просто на всякий случай. Как в «Великолепной семёрке»: «Хлопай руками, быстрее хлопай!»

      Дверь открылась. Сначала в неё цепочкой вошли пятеро солидных мужчин

21

Брусилов А.А. (1853–1926) – российский военачальник, генерал от кавалерии (1912 г.), с 1916 г. Главком Ю.-З. фронта, автор т. н. Брусиловского прорыва, положившего конец «позиционной тактике». В мае 1917 г. назначен Верховным главнокомандующим (вместо Николая II) российской армии.

22

Источник – А. и Б. Стругацкие «Трудно быть богом».