Чертово 2: Мертвое городище. Павел Алексеев

одних зазывали, распевая о ценах, другим предлагали попробовать на вкус яблоко. Ни один человек не останавливался у палаток, устроенных едва ли не в луже, вокруг которой носились косматые кошки с плешивыми хвостами.

      Мирон свернул в закоулок и, не сбавляя хода, устремился в глубину длинной улицы с частными одноэтажными домами. Леся семенила за ним, но, обходя широкие ухабы, залитые дождевой водой, не поспевала. Дрожа от холода, она скрестила на груди руки и, не поднимая головы, шла вперед.

      За чередой заурядных улиц оказался перекресток. Людей было мало, а тех, кто пересекал проезжую часть, пока машины терпеливо ждали, можно было пересчитать по пальцам. Мирон и Леся почти не выделялись на фоне истасканных фигур, праздно плывших по течению жизни. Они, как и обитатели этих полупустых кварталов, хмурыми тенями шагали по тротуару, а вскоре перебежали дорогу и оказались у разноцветной многоэтажки, на которую указывал Мирон. Неподалеку стояло строгое здание музея, что привлекало внимание своей отточенной изящностью. Знакомые колонны поддерживали массивный козырек, а широкие ступени так и манили подняться по ним и прикоснуться к бронзовым ручкам высоких дверей с резными филенками.

      Мирон с силой потянул на себя дверь и пропустил вперед Лесю. Холл пребывал в непривычной глазу копателей пустоте. Шаги разлетались по кафельному полу и с треском отскакивали от стен, уложенных мраморной плиткой. Слева находилась касса, но за ее окошком никого не было. Из глубины здания послышался тонкий женский голосок. Ушаков прошел вперед по коридору и свернул в просторный зал, что в час полудня выглядел безропотной святыней, вызывающей зевоту. Там, возле остекленных стеллажей с предметами, изгрызенными ржавчиной давнишних пор, стояли двое пожилых мужчин, женщина среднего возраста и девушка лет тридцати. Последняя с искренней вовлеченностью на милом лице рассказывала об истории этих мест, а трое зрителей с твердым взглядом искушенных эстетов осматривались, игнорируя все, что изрекала особа в элегантном костюме и с короткими белыми волосами.

      За Мироном в зал вошла Леся и, едва не поскользнувшись, взвизгнула, чем привлекла всеобщее внимание. Блондинка, встрепенувшись от испуга, отступила вбок, ближе к пожилым мужчинам.

      – У вас есть билеты? – спросила она, не отводя глаз от неопрятно одетых посетителей.

      Мирон и Леся дружно покачали головами.

      – В-вам сюда нельзя, – заикнувшись, произнесла девушка.

      – И часто к вам бездомные заходят? – голос одного из посетителей звучал с надменным вызовом.

      – Мы не бездомные, – тоном возмущения разразилась Леся.

      – Пожалуйста, покиньте помещение, – попросила сотрудница музея, – или купите билеты!

      Мирон, закатив глаза, устало выдохнул. В образовавшемся затишье его кровь вновь охолодела. Колени подкосились, и он чуть было не упал, но устоял, облокотившись на застекленную полку. Назарова прильнула к нему и посмотрела в глаза,