Возмездие Сандокана. Возвращение Момпрачема. Эмилио Сальгари

погоня

      С вершины дерева доносились устрашающие вопли. Трещали ветки, на землю сыпался настоящий град гигантских плодов. Рассерженные орангутаны, самец и самка, в ярости трясли дерево, надеясь прибить непрошеных гостей дуриановой «бомбардировкой».

      Янес, Сандокан и их товарищи поспешили убраться подобру-поздорову и укрылись в зарослях перца.

      – Взбесились они, что ли? – воскликнул Каммамури, до сих пор не пришедший в себя после недавнего похищения.

      – Да-а, не пожелал бы я тебе оказаться сейчас в их лапах, – сказал Янес. – Если мавасов не тревожить, они стараются обходить людей стороной. Однако в минуту опасности в них словно бес вселяется. Смотри не попадись им во второй раз, иначе тебя ничто не спасет.

      – Давайте попробуем пристрелить этих тварей, – предложил Сандокан, поднимая карабин. – Если бы не листва, один из них уже бы вывалился из гнезда с пулей в башке.

      – Из гнезда? – переспросил Тремаль-Наик. – Обезьяны не птицы.

      – Нет, конечно. Ни обычные обезьяны, ни орангутан. Но это не мешает мавасам строить на деревьях настоящие гнезда, крепкие настилы из веток и сучьев. Такие, что пулей не пробьешь.

      – По-моему, я засек одну обезьяну. – Янес вскинул карабин.

      – Стреляй! – крикнул Сандокан.

      – Не торопись, дружище. Промахиваться тут нельзя. Сам знаешь, раненные, они совсем дуреют. Тогда нам с ними не совладать.

      – Ты ее еще видишь?

      – Нет. Мелькнула и пропала. Ишь, разошлись! Плоды так и сыпятся! Нас ждет отменный завтрак. Эй, вы! Спятили там, что ли?

      – Может, самец приревновал свою возлюбленную к нашему ящику? – засмеялся Тремаль-Наик.

      – Тогда бы он просто швырнул его вниз, и вся недолга, – улыбнулся Сандокан.

      Животные действительно разбушевались не на шутку. Они трясли ветви, скакали по своей платформе, словно хотели ее разломать, и оглушительно визжали. Их голоса странным эхом разносились по бескрайним джунглям.

      Четверо искателей приключений, ничуть не устрашенные этим буйством, кругами ходили у дерева, дожидаясь подходящего момента для выстрела. К стволу не приближались, чтобы шальной «снаряд» не проломил им голову: мавасы, не ограничившись тряской ветвей, то и дело кидались во врагов дурианами. Впрочем, заросли перца были столь густы, что колючие фрукты пружинили на лианах, отскакивали и падали в траву, лопаясь и разбрасывая во все стороны семена.

      – Эй, Сандокан! – позвал Янес, завершив очередной круг. – Этот цирк у меня уже в печенках сидит. Нельзя ли как-нибудь выманить их из гнезда?

      – Ты же у нас гений, вот и придумай, – усмехнулся Малайский Тигр.

      – Придумал!

      – Я почему-то даже не сомневался.

      – Раз они не хотят спускаться, я сам отправлюсь к ним в гости.

      – Хочешь забраться на дерево?

      – Еще чего! Мне моя голова еще дорога.

      – Тогда как?

      Вместо ответа Янес направился к джекфруту, росшему ярдах в тридцати от дурианов. Джекфрут – близкий родственник хлебного дерева[47], но его

47

Хлебное дерево – крупное дерево до 20–26 м в высоту, напоминает дуб с серой гладкой корой; диаметр плода может достигать 30 см, масса – до 3–4 кг.