Руфь. Библия в стихах. Леонид Ильич Михелев

а и горестей устав,

      отправился с семьёй своей в Моав.

      Одежду, серебро взял для обмена,

      и с месяц поблуждав,

      они на Моавитские просторы

      пришли за Иордан.

      Остаться там они решили с горя.

      «Такой нам жребий Богом свыше дан, –

      Ноеминь утешала тихо мужа.

      И ей, внимая, ободрялся он.

      А сыновья Махлон и Хилеон

      За мать с отцом отдать готовы душу,

      и древний чтут закон.

      Но нет, недолго на земле Моава

      прожил Елимелех.

      Он был пришельцем без земли, без права

      и нёс в душе исхода тяжкий грех.

      И умер он. Семью постигло горе.

      Ноеминь с сыновьями здесь одна.

      И детям жизнь вдовы посвящена.

      А сыновья её женились вскоре.

      У каждого жена.

      Они Моавитянок взяли в жёны

      красивых, молодых,

      и стали жить в Моаве отстранённо

      от веры и обычаев чужих.

      И младший – Хилеон взял Орфу в жёны

      А старший сын Махлон взял Руфь женой.

      И стала Руфь и близкой и родной.

      И приняла еврейские законы

      и принесла покой.

      И десять лет прошли для них в Моаве,

      как странный, дивный сон.

      И сыновей Ноемини бесправных

      с земли унёс к отцу навеки он.

      И незачем вдове терпеть чужбину,

      когда, по слухам, одарил народ

      Бог новым хлебом, и Судья Аод

      Израилем достойно правит ныне

      уже который год.

      И вот вдова со снохами своими,

      наперекор судьбе,

      из этих мест, не ставших ей родными,

      отправилась на родину к себе.

      И вот они подходят к Иордану.

      Там за рекой гористая страна.

      То Иудея – родина видна.

      И в дымке предрассветного тумана

      им говорит она:

      «Спасибо, что меня вы проводили.

      А дальше – я одна

      Я знаю: вы сынов моих любили,

      но я теперь вам больше не нужна.

      Вы молоды ещё и жить вам долго.

      Вернитесь в дом отцов и матерей.

      Господь воздаст вам милостью Своей

      за вашу ласку и за верность долгу,

      любовь к семье моей.

      Делить со мною жизнь намного хуже.

      Пускай Господь вам даст

      пристанище, покой в шатре у мужа,

      пусть наградит детьми своими вас».

      И с тем Ноеминь их поцеловала,

      но снохи в слёзы: «Нет пойдём с тобой.

      Твой Бог и твой народ для нас родной»!

      Ноеминь им на это отвечала:

      «Зачем идти со мной?

      О, разве есть сыны ещё во чреве,

      которые сейчас,

      как листья и плоды на старом древе,

      мужьями возродились бы для вас?

      Да если бы во тьме шатра ночного

      сегодня я с мужчиною была

      и двух сынов счастливо родила,

      вам не дождаться мужа дорогого.

      Пора моя прошла.

      Нет, дочери мои, вам ждать не нужно.

      Забудьте обо мне.

      Я знаю: вы верны и небездушны,

      но ваше счастье в вашей стороне»!

      Они опять рыдали и вопили,

      а позже Орфа распростилась с ней,

      с Ноеминью, как с матерью своей.

      А Руфь осталась со свекровью милой

      делить невзгоды дней.

      Ноеминь вновь сказала ей: «Родная,

      вернись в свои края –

      к богам своим, к народу. Я ведь знаю,

      что дома будет легче жизнь твоя»!

      Но Руфь в ответ: «Меня не принуждай ты

      тебя оставить и уйти домой.

      Вся жизнь моя отныне лишь с тобой,

      с твоим народом. И ещё – узнай ты:

      твой Бог отныне – мой!

      И где умрёшь ты, там с тобою рядом

      и я погребена,

      Каким меня Господь не бил бы градом,

      с тобой меня разлучит смерть одна»!

      Ноеминь, видя, что сноха решила

      быть с ней, тверда в намеренье своём,

      не стала отговаривать её.

      И больше ничего не говорила.

      Пошли они вдвоём.

      Прошли