Кадры. Ольга Федорова

вное обогреватели, выключены. За стеной о чём— то громко спорили сотрудники.

      «Ну да, в воскресенье же выборы президента», – подумал он. Спорили его заместитель Стрешнев с инженером Приоровым и проектировщицей Свибловой. Ни общий для них сорокалетний возраст, ни хорошие, почти приятельские отношения, не мешали им иметь противоположные взгляды не только на политэкономию, но и в целом придерживаться разных позиций в вопросах экономических формаций.

      – Лес, газ, нефть все у нас есть, – кипятился коммунист Стрешнев. – Денег вот только почему— то у народа нет!

      Пальто его, одетое наполовину, волочилось по полу, но он не замечал этого, жестикулируя рукой, не продетой в рукав.

      – Ну, Семён, не горячись, – прервала его "единорос" Свиблова. – Социальная защищённость не обходима – кто бы спорил? Но в разумных пределах, препятствуя превращению человека в тунеядца.

      Стоя перед зеркалом, она заправляла волосы под беретку.

      – Сам знаешь, каждая клетка сопротивляется работе. Что ты смеёшься? Вот, например, мой сосед по садовому участку Вадим, отец четырёх детей, всегда много работал, но мало отдыхал, и мы с соседями на его фоне со своими шезлонгами да надувными бассейнами выглядели почти бездельниками. А в этом году их семья получила хорошие дотации на детей, и этим летом, веришь, Семён, – Свиблова, кажется, справилась с выбившейся прядью, – Вадим вообще не работал. А все три месяца пропьянствовал. Зато мы с соседями эти – "почти бездельники" привозили по пятницам продукты и для его семьи. Дети ведь не виноваты, что их папаша получил хорошие дотации и умело ими распорядился! Выходит и социальная защищённость, Семён, к сожалению, и так может выглядеть.

      – Послушайте! – обматывая шарфом шею, в спор вступил «яблочник» Приоров. В тоне его голоса звучали снисходительные нотки человека, глубоко убежденного в своей правоте.