Конечно, любовь. Елизавета Шумская

решения принимали они все вместе. И если их мнение сходилось, то отдавали приказ Лесснихту. Поэтому он злодей ровно в той степени, в какой можно считать злодеями наших богов.

      Все притихли. Мысль отчего-то тревожила.

      – Итак, Лесснихт мог забрать все, на что ему указали боги.

      – А почему они не делали этого сами? – оборотень решил все прояснить. – Они же создавали.

      – Потому что это все равно что убивать своих детей, – мэтр Саругано оглядел аудиторию. – Жизнь, магию, душу, силу, здоровье, голос – всё мог забрать Лесснихт. Однако это, – мужчина указал на доску, – не бог, это всего лишь символ. Его функция куда проще. И он способен только на одно действие. Какое?

      Преподаватель обвел взглядом притихших студентов.

      – Он полностью уничтожает магию заклинания или артефакта. Причем знак может быть привязан только создателем оных. В артефактах его активирует обычно отдельное действие, например, поворот какого-нибудь рычажка или нажатие скрытой кнопки. Поворот-нажатие – и всё. Остается только оболочка, основа амулета. От заклинания не остается ничего, даже остаточного следа.

      Эта мысль почему-то тоже тревожила. Однако мэтр Саругано продолжал:

      – Как думаете, для чего это нужно?

      На это нашлось множество ответов. Айлла же думала о том, что если придется перебираться обратно в демонический или любой другой мир, то к ее амулетам нужно придумать аналоги, если уж этот волшебный знак там не будет работать. Неудобно, однако!

      – Шиасу Ракхар забрал троих из своих спутников, с которыми бежал из подземелья, – Итвальд благородно удержался от «твой Шиасу». – Но не всех. Поэтому опасность еще сохраняется, и я прошу тебя и твоих сестер пока по-прежнему быть осторожными и не покидать территорию университета.

      Они гуляли по одному из старейших парков Тоосула. Ито обещался показать Айлле какую-то местную достопримечательность. В ответ на его слова девушка кивнула.

      – Хорошо… мы будем.

      «Он ничего не сказал? Что за девушка? Он не спрашивал обо мне? Нет, правда, что за девушка?»

      – Он… никак не проявил, что узнал меня?

      – Вопросов у него по поводу тебя не было. По крайней мере он не задавал их кому-нибудь из персонала больницы или моим людям. По городу не шлялся. Так, по мелочи – припасы, амулеты.

      – Хорошо.

      «Все и правда хорошо».

      – Я… рада.

      – Точно? – проницательно спросил Итвальд.

      «Хаос, как же с ним легко».

      – Это… прошлое… ранившее меня. Его трудно, хм, отпустить. Забыть. Воспоминания… режут.

      – А он еще и появился как назло, – вздохнул мужчина. – Я понимаю тебя. В моей жизни не случалось раньше какой-то… яркой любви. Однако была ситуация… когда я и некоторые из моих друзей оказались по разные стороны баррикад. И как ты понимаешь, дружба закончилась, – Итвальд явно говорил о том, что еще болело. – Мне до сих пор… не нравится даже просто ходить по местам, которые связаны с нашей дружбой. Столько воспоминаний… и все кажутся счастливыми.

      – И