Михалыч и Максимка. Денис Ган

л глаза и попытался снова уснуть.

      Тук! Тук-тук, тук! Снова раздался громкий грохот.

      – Да я тебя сейчас! – взревел Михалыч, опять открыл один глаз и занёс кулак над подушкой…

      Таракана на ней не было.

      Тук! Тук-тук, тук!

      Это стучали в дверь.

      Михалыч ещё разок злобно ругнулся, протянул руку, взял часы со стула и повернул к себе циферблатом. На часах светилось 5.14 утра.

      Тук! Тук-тук, тук! Стачать не переставали. Михалыч кому-то настойчиво понадобился. Продрав оба глаза с похмелюги, Михалыч с трудом принял вертикальное положение и сел на край дивана.

      Тук! Тук-тук, тук!

      – Да иду я уже, иду! Дятел ты долбаный! – раздался разъярённый вопль на всю комнату. Стуки в дверь прекратился то ли от страха, то ли стучавший добился своей цели.

      Встав кое-как со старого ободранного дивана, Михалыч подтянул сползающие с тощей задницы семейки и, пошатываясь, шлёпая голыми ногами по полу, направился открывать дверь, ворчливо матерясь себе под нос. Минус один замок, второй, щеколда, а затем кусок трубы, подпирающий под самую ручку, упал на пол и покатился на середину комнаты.

      Все телодвижения давались ему тяжело, голова ещё болела после вечернего возлияния. Михалыч вчера вечером нажрался на работе, как свинья, и ничего не помнил. Однако, как и в прежние годы, умудрился на автопилоте добраться до своего дома, запереть дверь и даже зачем-то забаррикадироваться. Потом кое-как передвигаясь на карачках, нашёл свой драный диван, забрался на него, словно на толстую мягкую бабу, и мгновенно уснул.

      Дверь распахнулась. Мутные, ещё пьяные глаза рассматривали фигуру того самого «дятла», что припёрся спозаранку и сейчас стоял за дверью. Наконец он разглядел раннего гостя и понял, что это с работы.

      – Петрушкин! Чтоб тебя черти отымели! Какого хрена ты припёрся? Разве не видишь, что я сплю? Добрые люди не ломятся по утрам в двери! – Михалыч икнул и отошёл в сторону, словно предлагая гостю войти. Гость пересёк порог, пошарил на стене рукой, наткнулся на выключатель и включил свет. Видимо, он бывал тут не в первый раз, если так хорошо ориентировался.

      – У нас мокруха, Михалыч, – заявил человек, которого Михалыч назвал Петрушкина. Теперь при свете лампы можно было разглядеть на госте ментовскую форму с нашивками «Муниципальная магическая милиция» сокращённо МММ.

      –– Сядь, не суетись. Мокруха, мокруха… – ворчал Михалыч. – Тут каждый день мокруха! Что мне теперь, вообще не спать? А? Я кого спрашиваю, Петрушкин?

      Но Петрушкин так и не ответил.

      По запаху, исходящему от Михалыча, Петрушкин сразу догадался, что тот бухой в зюзю, но без Михалыча не обойтись. Михалыч был начальником розыскного отдела параллельных миров Ленинской МММ.

      Петрушкин смёл остатки какой-то застарелой еды со стула и приземлил на него свой зад.

      – Михалыч, мне сказали тебя привезти, и я поехал. Я человек маленький и делаю, что говорят, – оправдался Петрушкин.

      – Ладно, хрен с тобой! Иди сюда!

      – А? – не понял Петрушкин.

      – Да ты сиди, я не тебе! – осадил его Михалыч и снова произнёс: – Не ссы, иди сюда, не трону больше.

      – Конечно, как же, не тронет он… – послышалось злобное бурчание из тёмного угла комнаты.

      Михалыч повысил голос до командно-приказного.

      – Сказал не трону – значит, не трону! Иди сюда и бутылку мою прихвати!

      – А без неё нельзя? – съязвил голос.

      – Сам знаешь, что нельзя. Иди сюда, падла такая! – начал злиться Михалыч, явно теряя терпение.

      Послышалась возня и звук волочившейся по полу бутылки. Мрак в углу куда-то рассеялся, и из него на свет вышел бесёнок. Маленький такой бесёнок, сантиметров пятьдесят-семьдесят высотой, не выше. Рожки еле видны, зато хвост был шикарен. Тонкий, с помпоном на конце, ну прям не бесёнок, а звезда модных подиумов. Вот только под обоими глазами стояло по фингалу. Михалыч поморщился, поцокал языком и озабоченно поинтересовался, словно чувствовал свою вину:

      – Это я тебя, да?

      – Нет, это я сам себя для начала об дверь стукнул, два раза, странно, что в спину несколько раз нож не воткнул.

      – Мнительный ты, хоть и тотемное существо. Протоколов в отделении меньше читать нужно.

      – А я, знаешь ли, существо волшебное и люблю иногда почитать ментовскую фантастику перед сном…

      Михалыч замахнулся, но, вспомнив своё обещание, опустил руку и повелел.

      – Бутылку отдай!

      – Нет! – попытался отказаться бесёнок обречённым голосом.

      – Отдай, говорю! – повысил голос Михалыч.

      Делать было нечего, и вариантов не осталось. Михалыча при запое лучше с этим делом не злить, иначе можно отгрести по полной.

      – На, подавись! – Бесёнок поставил бутылку на пол, а сам резко отскочил, чтобы не словить случайного пинка, но Михалыч спокойно поднял недопитый пузырь водки и поставил на стол.

      – Петрушкин,