Чемпион. Том 1. Валерий Гуров

и рыхлое пузо Пельменя. Пробить «броню» удар не пробил, но попал прямо в солнышко.

      Содрогнулись жиры.

      И в следующий миг огромная сто тридцати килограммовая туша безобидного мальчика осела на пятую точку, хватая ртом воздух.

      Глиста прыгал перед ним в челноке.

      – Вставай, че вставай, я тебе пропишу!

      Саша видел удар этого придурка и будь он в своей прежней кондиции, то сто раз успел бы от него уклониться. Потом схватить Ромку за ногу, скрутить в бараний рог, а сандалию запихать Глисте в жопу в профилактических целях. Однако от прежней формы не осталось и следа. Этот мальчик, огромный и неповоротливый, вряд ли мог ходить без отдышки, какой там уклониться от удара.

      Прочувствовав тычок Ромки всеми своими легкими, Пельмень сидел на жопе и хватал ртом воздух с широко выпученными глазами. Своей беспомощности Пельмень малостью охренел.

      На глаза навернулись слёзы.

      И в любое другое время, мальчик бы наверняка расплакался. Но теперь Пельмень не за что не мог позволить себе детскую блажь и стиснув зубы, начал активно шевелить носом, сдерживая слёзы.

      Ещё чего не хватало!

      Его порой на спаррингах так в настил втыкали местные «хабибы», что мама не горюй. И ничего.

      А тут…

      Манипуляции живо отразились на его лице, которое итак выглядело глуповато.

      И блин, как не кстати одна из монет надёжно (как казалось) вставленная в Сашину жопу, вывалилась и выкатилась из штанины.

      Глиста поднял монетку, но тут же выронил, почувствовав навязчивый запах дерьма.

      – Фу блин, Пельмененко, ты че ее засунул себе в задницу! – Ромка брезгливо вытер руку о землю.

      – На пиво тебе берег… – прошипел Пельмень.

      Девчонки озорно хихикали, у лошка голосок прорезался. Но ради галочки-такипожурили Глисту.

      – Рома, не трожь Сашеньку, – всплеснула руками Светка и потушила свой окурок, выкуренный до фильтра. – Пойдём.

      Света.

      Звезда минета, блин, подумал Пельмень, вспомнив бородатую дразнилку.

      Рома, впрочем, трогать никого не собирался. Прыгать в челноке перестал. Подначивать тоже. Видать сам малость струхнул, что после удара у толстяка глаза вылезли на лоб и началось кислородное голодание. Но по карманам своими шаловливыми ручками прошёлся, как будто так и надо. Монету, вывалившуюся из штанины, подымать не стал.

      Пельмень сидел, держась руками за грудь и сипло дыша, когда компашка ушла из «курилки».

      Потрескивал уличный фонарь.

      Modern talking в актовом зале сменил Ласковый май.

      Детство, детство, ты куда бежишь,

      Детство, детство, ты куда спешишь,

      Не наигрался я ещё с тобой,

      Детство, детство, ты куда, постой.

      Зашибись, че.

      Саша заставил себя подняться на корточки, сделал несколько резких выдохов, пытаясь восстановить дыхание. Почувствовал, как неприятно прилипли трусы к булкам… этого только не хватало. Быть избитым под Шатунова на школьной дискотеке дистрофиком,