Лучшие сказки русских писателей. Александр Пушкин

записки обо всем,

      Что на своем веку в лесу и свете

      Заметил он, и мы из тех записок

      Составили правдивый наш рассказ.

      Михаил Юрьевич Лермонтов

      (1814–1841)

      Ашик-Кериб[28]

      Давно тому назад, в городе Тифлизе[29] жил один богатый турок. Много Аллах дал ему золота, но дороже золота была ему единственная дочь Магуль-Мегери. Хороши звезды на небеси, но за звездами живут ангелы, и они еще лучше, так и Магуль-Мегери была лучше всех девушек Тифлиза.

      Был также в Тифлизе бедный Ашик-Кериб. Пророк не дал ему ничего, кроме высокого сердца и дара песен; играя на саазе (балалайка турецкая) и прославляя древних витязей Туркестана, ходил он по свадьбам увеселять богатых и счастливых. На одной свадьбе он увидал Магуль-Мегери, и они полюбили друг друга. Мало было надежды у бедного Ашик-Кериба получить ее руку, – и он стал грустен, как зимнее небо.

      Вот раз он лежал в саду под виноградником и наконец заснул. В это время шла мимо Магуль-Мегери с своими подругами; и одна из них, увидав спящего ашика (балалаечник), отстала и подошла к нему.

      – Что ты спишь под виноградником, – запела она, – вставай, безумный, твоя газель[30] идет мимо.

      Он проснулся – девушка порхнула прочь, как птичка. Магуль-Мегери слышала ее песню и стала ее бранить.

      – Если б ты знала, – отвечала та, – кому я пела эту песню, ты бы меня поблагодарила: это твой Ашик-Кериб.

      – Веди меня к нему, – сказала Магуль-Мегери.

      И они пошли. Увидав его печальное лицо, Магуль-Мегери стала его спрашивать и утешать.

      – Как мне не грустить, – отвечал Ашик-Кериб, – я тебя люблю, и ты никогда не будешь моею.

      – Проси мою руку у отца моего, – говорила она, – и отец мой сыграет нашу свадьбу на свои деньги и наградит меня столько, что нам вдвоем достанет.

      – Хорошо, – отвечал он, – положим, Аяк-Ага[31] ничего не пожалеет для своей дочери; но кто знает, что после ты не будешь меня упрекать в том, что я ничего не имел и тебе всем обязан. Нет, милая Магуль-Мегери, я положил зарок на свою душу: обещаюсь семь лет странствовать по свету и нажить себе богатство либо погибнуть в дальних пустынях; если ты согласна на это, то по истечении срока будешь моею.

      Она согласилась, но прибавила, что если в назначенный день он не вернется, то она сделается женою Куршуд-бека, который давно уж за нее сватается.

      Пришел Ашик-Кериб к своей матери; взял на дорогу ее благословение, поцеловал маленькую сестру, повесил через плечо сумку, оперся на посох странничий и вышел из города Тифлиза. И вот догоняет его всадник, – он смотрит: это Куршуд-бек[32].

      – Добрый путь! – кричал ему бек. – Куда бы ты ни шел, странник, я твой товарищ.

      Не рад был Ашик своему товарищу, но нечего делать. Долго они шли вместе, наконец завидели перед собою реку. Ни моста, ни броду.

      – Плыви вперед, – сказал Куршуд-бек, – я за тобою последую.

      Ашик сбросил верхнее платье и поплыл. Переправившись, глядь назад – о горе! о всемогущий Аллах! – Куршуд-бек, взяв его одежды, ускакал обратно в Тифлиз, только пыль вилась за ним змеею по гладкому полю.

      Прискакав в Тифлиз,

28

Аши́к-Кери́б – ашик (ашуг) – народный певец; кериб – странник, бедняк.

29

Тифли́з (Тифлис) – Тбилиси.

30

Газе́ль – здесь: красавица, любимая.

31

Ага́ – господин.

32

Бек – землевладелец.