Белый Волк. Александр Прозоров

идем грабить банк? – съязвил Варнак.

      – Дождь не кончился? – не обратил внимания на шутку Игорь. – Пошли вниз. Как бы не опоздать.

      Внизу было темно и сыро. Частый мелкий дождь стучал по покрытым пыльной пеной лужам, заставлял дрожать ростки молодой травы, тонкими струйками сочился по стволам деревьев. Ближний фонарь перегорел, свет от двух других, стоящих посередине и в конце дома, отражался от кустарников, словно те были ледяными скульптурами, а не живыми растениями. Из окон подвала вырывались бледные струйки пара.

      – Присаживайся, – кивнул на скамейку Игорь.

      – Она же мокрая!

      – Воды боишься? – ухмыльнулся бывший десантник, и Варнак, поморщившись, опустился на влажные доски.

      – Что дальше?

      – Сиди, отдыхай… – Игорь вернулся к парадной, двумя решительными движениями начертал на двери свастику.

      – Ты чего делаешь?! – приподнялся возмущенный Еремей.

      – Знак жизни и огня, – ответил тот. – Он совсем не виноват, что один ублюдок выбрал его для своей партии.

      – Мы будем по ночам разрисовывать дома?

      – Хватит одного… – Игорь сунул мелок в карман, достал из него охотничий нож, взрезал им травяной слой справа и слева от асфальтированной дорожки, потом соединил надрезы тонкой полоской земли из замшевого мешочка. Облегченно опустился на скамью рядом с Варнаком.

      – Что теперь? – поинтересовался Еремей.

      – Сиди, Рома, отдыхай. Наслаждайся погодой.

      – Ну, спасибо, начальник… Загорать можно?

      – Можно. – Игорь откинул голову, подставляя лицо каплям. – Чем ты недоволен? Дождик теплый, весенний. Не сахарные, не растаем. Дом рядом, потом согреемся.

      – Долго нам тут торчать?

      – Пока сырость не кончится.

      – А если эта пакость на неделю затянет?

      – Не затянет. Сегодня до рассвета все должно решиться.

      – Что?

      – Увидишь… Если не прохлопаем.

      – Чего?

      На этот раз напарник промолчал. Еремей помотал головой, наклонился чуть вперед, застегнул ворот куртки. Однако капли все равно стекали с мокрых волос за шиворот и неприятно ползли по спине. Не то чтобы он не умел ждать, не то чтобы боялся слякоти или вечерней прохлады. Просто, знай он об этом заранее, мог бы прихватить более подходящий костюм.

      Момент, когда под погасшим фонарем появилась старуха, он не заметил. Услыхал стук палки по асфальту, повернул голову и увидел, как по дорожке к парадной бредет древняя карга: сгорбленная, замотанная в темные лохматые платки, с кривой коричневой клюкой в узловатых мокрых пальцах с длинными ногтями. Шаги полуночной гостьи чавкали по лужам, выдохи скрипели, как закисшие тормоза, деревяшка мелко постукивала. Старуха протащилась мимо скамейки. Игорь вдруг качнулся вперед, в его руке оказался мешочек, и тонкая полоска земли перечеркнула влажный асфальт от бордюра до бордюра. Карга тем временем добрела до первой полоски, остановилась, вытянула вперед руку, пощупала воздух, словно не видя ничего перед собой, повернула вправо, к скамье.

      – Вьюнош