Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени. Эрика Монахан

и на шедший вокруг них процесс строительства империи. Поэтому настоящая книга – еще и история Сибири, пограничных пространств, которые государство стремилось контролировать, и живших там купцов. Когда речь заходит о Сибири, на ум сразу приходят ссыльные и пушнина, но история Сибири, о которой здесь повествуется, – это история империи, которая учится функционировать.

      Задолго до того, как промышленная революция стала катализатором «экономического роста» и он обрел свою классическую роль средоточия политэкономии, произошла и другая революция. Государства эволюционировали и развились как организмы, отнюдь не сводившиеся к военным функциям, хотя именно возможность вести войну оставалась основой и движущей силой инноваций, о которых идет речь. По мере того как государства эволюционировали от «государств-вотчин» к «налоговым государствам», административное развитие основывалось на понимании, что эффективность государственного регулирования, посредничества и участия в торговле в большой степени служит условием его финансового благоденствия17. Это было особенно верно в России, где от одной до двух третей государственных доходов составляли таможенные пошлины на ввоз и вывоз товаров. Наконец, эти важнейшие процессы государственного строительства происходили одновременно со строительством империй. И хотя некогда считалось, что государства сначала приводили в порядок собственный дом, а затем устремлялись во внешний мир, эта модель разваливается при более внимательном изучении материала. Она безусловно не работает в России.

      Кроме того, историю сибирских купцов невозможно рассказать, не приняв во внимание более широкий контекст растущей мировой экономики, в котором Россия оказалась более тесно связанной с Востоком и более плотно интегрированной во все более динамичную мировую экономику. Определяющей чертой раннего Нового времени является то, что межкультурные взаимодействия, существовавшие на протяжении столетий, получили новый толчок, стали более масштабными и оказались по-новому в фокусе политического внимания. Как пишет Марта Хауэлл, «между 1300 и 1600 годами торговля вышла за пределы, где она была вынуждена существовать на протяжении веков»18. Говоря о том, что торговля «вышла за пределы», она имеет в виду, что торговля на дальние расстояния теперь затрагивала не только элитные дворы и ограниченное число купцов и торговых агентов, обеспечивавших связанные с ней нужды и желания19. Конечно, нельзя сказать, что в Средние века крестьянину или бедному горожанину никогда не доставалось даже образчика шелка, но теперь плоды дальней торговли стали более непосредственно затрагивать жизнь людей повсюду. Сахар с Антильских островов, ситец и хлопок из Индии, лекарственный ревень и чай из Китая, сукно из Англии или меха с Великих озер или из Сибири стали предметами, известными и простонародью. Россия участвовала в этих глобальных изменениях, хотя ее особенности и делают российскую историю

17

Glete J. War and the State in Early Modern Europe: Spain, the Dutch Republic and Sweden as Fiscal-Military States, 1500–1660. London; N. Y.: Routledge, 2002; The Rise of the Fiscal State in Europe, c. 1200–1815 / Ed. by R. Bonney. N. Y.: Clarendon Press, 2000; Brewer J. The Sinews of Power: War, Money, and the English State, 1688–1783. Boston: Harvard University Press, 1989.

18

Howell M. C. Commerce before Capitalism in Europe, 1300–1600. N. Y.: Cambridge University Press, 2010. P. 1.

19

Дальняя торговля даже в древние времена не сводилась к предметам роскоши. Хлеб и сушеная рыба путешествовали на дальние расстояния, часто выполняя роль балласта на кораблях. Но в раннее Новое время число тех, кто участвовал в дальней торговле, значительно выросло. De Vries J. Connecting Europe and Asia: A Quantitative Analysis of the Cape Route Trade, 1497–1795 // Global Connections and Monetary History, 1470–1800 / Ed. by D. O. Flynn. Burlington, VT: Aldershot, 2003. Р. 35–105. В особенности см.: Р. 91–92.