Плохие мужчины. Джули Коэн

в подземке, стараются не общаться с соседями, если позволяет ситуация. Город полон черствых, замкнутых на себе эгоистов. Если ты одинок и безразличен, то другие для тебя – просто бездушный человеческий материал, скользящие рядом тени.

      Удивительно еще, что людей в Лондоне не убивают на каждом шагу.

      Джон вытащил телефон и набрал номер Эми – наверное, уже двадцатый раз за утро. Та вновь не ответила, и он позвонил теще.

      – Джонни, прости, но я же сказала, что… – со вздохом начала Моника.

      – Она у тебя?

      – Эми просила меня не говорить…

      – Я просто должен убедиться, что она в безопасности. Ночью кто-то оставил труп у меня на пороге. Я хочу услышать: с Эми все в порядке.

      Его голос сорвался.

      – Что? О господи… Да, да, она у меня, все нормально.

      – Хорошо. Не открывайте дверь незнакомцам, ладно? Не отвечайте на звонки с неизвестных номеров. И скажи Эми, чтобы не приближалась к нашему дому – если, конечно, у нее есть такие намерения.

      – А ты…

      Не дослушав, Джон нажал на копку отбоя и вошел в паб.

      Зал был заполнен едва ли наполовину. Еще рано. Несколько знакомых завсегдатаев сидели за столиками с таким видом, словно пьют с самого утра. Он заказал пинту пива и порцию виски.

      – Выглядишь не лучше, чем я себя чувствую, дружище, – усмехнулся бармен.

      Джон вздохнул, заметив, как дрожит рука.

      Встав у стойки бара, первым делом хлопнул виски, однако не смог ни отогнать навязчивый запах, ни отбить дурной вкус во рту. Залпом выпил пиво – никакого эффекта. Впрочем, он хотя бы ощутил, что чем-то занят. Ну да. Чем еще заняться человеку, которого бросила жена? Правильно – уйти в запой. Он жестом попросил бармена повторить.

      В паб вошла группа молодых людей. Подойдя к стойке, ребята зашумели, расталкивая друг друга локтями и выкрикивая заказы. Джон молча стоял рядом, ожидая своих напитков. В детстве подобные компании его пугали; в смехе крепких, горластых, налившихся пивом парней в футболках цветов любимой команды он слышал нотки угрозы и каждый раз вспоминал отца.

      Тощий прыщавый юноша со смазанными гелем волосами хлопнул по плечу одного из друзей, и в голове у Джона снова заговорил внутренний голос: «Синяя шерсть».

      Стоп…

      Он поймал худого малого за запястье.

      – Что у тебя за парфюм?

      Тот попытался выдернуть руку, но не смог.

      – Чего прицепился?

      – Да нет, ничего, – сбавил тон Джон. – Извини. Просто хотел узнать, каким одеколоном ты пользуешься. Или это дезодорант?

      – Тебя что, дружок бросил? – хмыкнул один из парней, и Джон нахмурился.

      – Послушай, – продолжил он, понизив голос, – у меня сегодня худший день в жизни. Поверь, ты не захочешь узнать, почему я задаю такой вопрос. Просто скажи: как называется этот запах?

      – Откуда мне знать, черт возьми? Брат привез из Штатов. По-моему, «Axe» или что-то в этом роде.

      «Axe», синяя шерсть… Нет, не шерсть: кашемир.

      Он отпустил мальчишку, и тот быстро отступил в сторону, словно испугавшись.