Осколки света. Джоанн Харрис

на нее в недоумении.

      – В «домик»? Ты о чем? – Я не могла взять в толк, какая связь между этой игрой и фокусами. К тому же «домик» ведь для малышей. Весь вечер играть в Барби, что ли.

      Берни нетерпеливо тряхнула длинными косичками.

      – Ну же! Бери конфету. Только не показывай какую.

      Пожав плечами, я выбрала клубничную, встала к девочкам спиной, развернула фантик и сунула конфету в рот. До сих пор помню ее сочную сладость. Всегда любила «опальчики». Тогда я ела их в последний раз.

      – Теперь повязка. – Берни взяла полоску ткани. – Я сама надену, чтоб ты не жульничала.

      Сбитая с толку, я послушалась. Плащ Берни шелестел у меня за спиной.

      – Все. Пожуй немного. Давай.

      – А теперь что? – спросили девочки, хихикая и перешептываясь.

      – А теперь я угадаю, что Кэти выбрала. – Берни многозначительно умолкла. Потом, наверное, взмахнула палочкой и плащом. – Готовы? Она выбрала… клубничную!

      Опять смешки и перешептывание.

      – Подумаешь. Ты подсмотрела, вот и все. – Я потянулась к повязке.

      – Нет, не снимай! Сейчас будет самое интересное!

      Шорох, звяканье ножа о тарелку. Я понемногу теряла терпение. Казалось, надо мной втихомолку издеваются. Потом Берни сказала:

      – Этот.

      – Не-ет, этот! – возразила Лорелей.

      – Фи-и!

      – Тсс!

      – Тише!

      Хихиканье. Я опять скорее уловила, чем услышала движение. Берни взяла меня за руку. Я как-то сразу поняла, что это она. А потом…

      Не забывайте, мне было десять, детская память устроена иначе. К тому же я три года как близко не общалась с Берни. Выросла с тех пор на целую голову. Даже молочные зубы выпали. Появились новые воспоминания. Я, можно сказать, стала другим человеком.

      Контакт. Вспышка.

      – Абракадабра! – крикнула Берни.

      Не знаю, что произошло дальше. Может, я неточно запомнила. Когда Берни прикоснулась ко мне, внутри меня будто что-то перевернулось. Смутно знакомое чувство, словно из навязчивого сна.

      – А теперь какой вкус? – глухо спросила Берни с полным ртом. – Подумай. Что у тебя во рту на самом деле, а?

      – Клубничный «опальчик». Ерунда какая! – проворчала я. Меня злили смех и повязка, а еще неприятное подозрение, будто со мной не поделились общей шуткой. Я снова потянулась к повязке. – А ты думала, ч…

      И вдруг другой вкус грубо вытеснил клубнику. Фруктовая кислинка сменилась на знакомый вкус и текстуру, но так внезапно, что я не смогла их определить. Во рту по-прежнему лежала конфетка, ничего нового туда не клали. А язык ощущал соленое, жирное, непонятное…

      Это было вторжение.

      Я подавилась и испуганно закашлялась. Начала дергать повязку.

      – Нет, не жульничай! – воскликнула Берни. – Какой вкус?

      – Н-не знаю… П-пирог со свининой?

      Берни довольно рассмеялась. Остальные тоже, хотя чуть скованно. С меня сняли