Физрук 3: Назад в СССР. Рафаэль Дамиров

газов. Химичка отворила водительскую дверцу, а я поспешил занять пассажирское место. Когда мы оказались в салоне, сообщница протянула мне массивный приборчик, в серебристо-сером корпусе под названием «ПИОНЕР» и с датой выпуска 1962 год. Я сразу почувствовал себя персонажем детективного фильма, уж очень по-киношному выглядело начало наших сегодняшних приключений.

      – Что это? – спросил я, имея в виду приборчик.

      – Индикатор радиоактивности, – ответила она.

      – И он реально работает?

      – Увидишь.

      Екатерина Семеновна переключила передачу, и «Жигули» тронулись с места. Мы немного побуксовали в снегу у края тротуара и медленно покатили вдоль улицы.

      – Включай! – сказала химичка.

      Я нажал на белую кнопку на боковине приборчика, послышались редкие щелчки и глазок индикатора чуть-чуть осветился. Я вопросительно уставился на сообщницу.

      – Это всего лишь фоновое излучение, – пояснила она.

      Мы двинулись дальше. Вдруг щелчки стали чаще, а лампочка индикатора – ярче.

      – Есть след! – азартно выкрикнула Екатерина Семеновна.

      Управляемый ею автомобильчик по-прежнему двигался медленно. С учетом того, что город был засыпан снегом и редкий воскресный транспорт еле полз, наше черепашье передвижение не могло показаться странным. Радиоактивный след вел нас по довольно причудливому маршруту, словно помеченный изотопами объект предвидел слежку и потому петлял по широким и узким улочкам. Впрочем, он вполне мог останавливаться и даже выходить из машины. «Пионер» был слишком примитивным прибором, чтобы благодаря ему можно было определить – стоял ли меченый автомобиль на одном месте какое-то время или двигался непрерывно?

      Как бы то ни было, мы с химичкой петляли около часа, пока, наконец, след не повел нас прямо. Маршрут, по которому мы сейчас двигались, был мне знаком. По нему я ездил на выходных к спортивному комплексу «Литейщик». Сегодня, кстати, мне тоже предстояло вести в нем занятия в секции для девочек. И я даже не удивился, когда щелчки и вспышки лампочки привели нас именно к стадиону этого спортобщества. «Пионер» явно указывал на то, что преследуемый нами автомобиль въехал в ворота административного корпуса. Я по собственному почину выключил индикатор и сказал сообщнице:

      – К дому Симочки твой муж не подъезжал, хотя она могла сесть к нему в машину где-нибудь по дороге, если ему зачем-то понадобилось везти ее сюда, в «Литейщик».

      – Как ты думаешь, что ему здесь могло понадобиться? – спросила она.

      – Вот уже не знаю, – пожал я плечами. – Но сомнительно, что здесь у него любовные шашни.

      – Выходит, все зря?

      – Вовсе нет, – ответил я. – Жаль, что мы не записали называния улиц, которые он перед нами проезжал.

      – А я запомнила, – откликнулась Екатерина Семеновна. – Вернусь домой, составлю карту маршрута… Ты со мною?

      Я посмотрел на циферблат своей «Славы». Десять пятнадцать.

      – Да нет, у меня в одиннадцать занятия в секции.

      – Тогда