Ни о чем не жалею. Даниэла Стил

вниз, – шепнула она. – Бедный Роберт совсем меня заждался.

      Габриэлла с пониманием кивнула. Она никак не могла прийти в себя после всего, что произошло с ней за каких-нибудь несколько минут. Поцелуй, ласковые слова, нежное объятие, сверкающее украшение на голове – казалось, это происходит не с ней, а с какой-то другой девочкой. Сама того не подозревая, Марианна сделала ей самый дорогой подарок.

      – Как бы мне хотелось немножко пожить с тобой! – неожиданно для себя выпалила Габриэлла, когда они шли по коридору к лестнице. Марианна по-прежнему держала ее за руку, и Габриэлле очень хотелось оттянуть неизбежное расставание.

      Услышав это странное заявление, Марианна невольно замедлила шаг. Она не понимала, что могло заставить девочку сказать такое.

      – Я бы тоже этого хотела, – ответила она негромко и сильнее сжала пальцы Габриэллы. Ей вдруг показалось, что нельзя выпускать из рук эту маленькую ладошку, которая каким-то неведомым образом протягивалась прямо к ее сердцу, к ее душе. В глазах Габриэллы стояла такая недетская печаль, что Марианна испытывала почти физическую боль каждый раз, когда встречалась с ней взглядом.

      – Но, – добавила она первое, что пришло ей в голову, – твои мама и папа очень огорчатся, если тебя не будет с ними.

      – Нет, – с неожиданной твердостью ответила Габриэлла. – Они не огорчатся.

      Марианна даже остановилась и некоторое время стояла неподвижно, внимательно глядя на Габриэллу. Девочка низко опустила голову, так что Марианне не было видно ни ее глаз, ни лица, но сама поза Габриэллы была настолько красноречивой, что в конце концов Марианна решила, что девочка в чем-то провинилась и мать отругала ее или даже наказала. Самой Марианне казалось совершенно невероятным, что кто-то может хотя бы повысить голос на такого прелестного ребенка, однако она не сомневалась – сегодня что-то случилось.

      – Хочешь, я вернусь через некоторое время, и мы еще немножко поболтаем? Или, может быть, мне лучше зайти к тебе в комнату? – предложила Марианна. Молящие глаза и печальное лицо Габриэллы буквально разрывали ей сердце, и Марианна чувствовала, что, если она уйдет, она совершит предательство. Обещание прийти еще раз было единственным, что могло как-то успокоить ее совесть.

      Но Габриэлла отрицательно покачала головой.

      – Тебе нельзя, – сказала она, думая о том, что сделает мама, если Марианна поднимется в детскую. Элоиза терпеть не могла, когда гости разговаривали с девочкой или – того хуже – восхищались ею. «Не смей надоедать взрослым!» – не раз говорила она, сопровождая свои слова шлепком или затрещиной.

      – Почему? – удивилась Марианна.

      – Тебе не разрешат. – Габриэлла снова покачала головой.

      – А мы потихоньку… – Марианна выпустила ее пальцы и стала медленно спускаться по лестнице, придерживая свое сверкающее платье, которое как будто плыло в воздухе вокруг нее. На половине пути она остановилась и, обернувшись через плечо, послала Габриэлле воздушный поцелуй.

      – Я вернусь, Габриэлла,