Александр Солженицын. Портрет без ретуши. Томаш Ржезач

Солженицына.

      Глава II. Перед войной

      Студент Солженицын

      Как род человеческой деятельности, литература обладает тем преимуществом, что она способна воодушевлять одиночество. Ее внутренние законы заставляют художника окружать себя людьми, с которыми в данный момент он хочет спорить или советоваться, возможно, даже перевоплотиться, чтобы устами своих героев высказать свои мысли и этим самым облегчить свою душу.

      Не потому ли склонного к одиночеству Александра Исаевича Солженицына еще со студенческих лет так страстна влекло к художественному слову?

      Ему хорошо было известно, что если кто-либо с горением отдается литературной работе и способен силой своего таланта свершить массу самых трудных дел, то у него возникает надежда обрести известность и славу и навсегда обессмертить свое имя.

      Быть может, сознание этой истины или ее предвкушение и подтолкнуло первого ученика ростовской школы имени Малевича, по прозвищу Морж, взяться за перо?

      Однако не будем спешить с ответом. Но так или иначе Солженицын с ранних лет увлекался всем, что как-либо связано с литературой. Прежде всего он много и жадно читал. И его совершенная память позволяла ему накопить невероятное количество фактов. Описывая через много лет в книге «В споре со временем» свою первую встречу с «тремя мушкетерами» – Симоняном, Виткевичем и Солженицыным, Наталия Алексеевна Решетовская, первая жена Александра Исаевича, отметит: «В их разговорах постоянно фигурировали герои различных литературных произведений, античные боги и исторические личности. Все трое казались мне всезнающими».

      Но это всего лишь впечатление молоденькой девушки. Всезнающими они, конечно, не были; тогда, во второй половине 30-х годов, эти способные и остроумные юноши не упускали случая прочесть любой печатный текст, какой только попадался им под руку. И вполне понятно – как и полагается в их возрасте, – они слегка кичились своими знаниями, а высшей похвалой в чей-либо адрес у них были слова: «Он такой же, как мы». Высокий интеллект и внутренняя дисциплина вскоре укротят в Кирилле Симоняне и Николае Виткевиче это мальчишеское бахвальство. Что же касается Солженицына, то оно проникло во все клетки его духовного организма и, словно злокачественная опухоль, дало метастазы.

      А пока все трое много читали. Доставать книги, однако, тогда было совсем не просто. Народ, которому годы первых пятилеток дали всеобщую и полную грамотность, жадно наверстывал то, чего были лишены поколения дедов и отцов. Массовые издания, тиражи которых достигали пяти-шестизначных чисел, расходились в считанные дни.

      Не довольствуясь тем, что имелось в государственных книжных магазинах, «три мушкетера» ищут другой источник. И находят. Под стеклянными сводами ростовского рынка. Здесь, у литых чугунных столбов, по соседству с огурцами и арбузами, рыбой и капустой, икрой и грибами, были разложены книжки в потрепанных обложках: дешевый и богатый источник, который, по словам Александра Моисеевича