Шуньята под соусом демиглас. Мира Тернёва

смерть.

      – Кстати, хорошо, что ты напомнил, – Принцесса первой нарушила молчание, вернувшись к прежней теме. – Давай зайдём к Бу. Надо бы выяснить, что с твоим ножом.

      Я недоверчиво оглядел её с головы до ног и с сомнением уточнил:

      – Чё, серьёзно, что ли? Этот чувак – бессмертный?

      – Надеюсь, нет. – Она жестом попросила у меня нож. Покрутила его в руках и, не раскрывая, убрала в карман джинсов. Я не понял зачем, но решил не спрашивать. – Просто он двадцать раз пытался покончить с собой, но ему всё время не везло.

      – Во лошара!

      – Да, – кивнула Принцесса. – Причём фантастический. Он говорит, что мечтает о смерти с пяти лет. И что человеческое сознание – ужасная ошибка эволюции. Думаю, асимметрия Дэвида Бенатара[19]не пошла ему на пользу.

      Она снова выдержала эффектную паузу и заявила:

      – В общем, предлагаю его грохнуть. Мечты должны сбываться.

      От неожиданности я подавился воздухом. Офигенный план, да? Такой, знаете, совсем обычный, будничный. Каждый идиот понимает: чтобы проверить оружие на прочность, надо кого‐нибудь завалить. Например, неудачливого суицидника, которого называют Бессмертным Бу.

      – Ты с ума сошла?! – обалдел я.

      – А что? – пожала плечами Принцесса. – Мы в любом случае ничего не теряем. Он хочет умереть, а нам надо узнать, не бесполезный ли это кусок говна, – она похлопала по карману, где лежал нож. – Если Бу останется жив, перекантуемся у него, поужинаем. В любом случае мы будем в выигрыше.

      Логическая цепочка была до того безупречна, что меня взяла оторопь.

      – Ты психопатка.

      – Нет, – едва заметно улыбнулась Принцесса. – Просто предпочитаю мыслить рационально. Должен же это делать хоть кто‐нибудь из нас двоих.

      Очаровательное дитя, не правда ли? Очень милая малышка.

      – Знаешь, – сказал я, помолчав, – я, конечно, не очень люблю людей. Думаю, без них мир был бы гораздо лучше. Но когда они убивают друг друга – это страшно, больно, грустно и всё такое. Я бы не хотел, чтобы кто‐то страдал.

      – А он страдает, – напомнила Принцесса. – Ему очень плохо. В прошлом месяце Бу пытался утопиться в аквариуме с золотыми рыбками. Ты понимаешь, до какой степени отчаяния надо дойти, чтобы решиться на этот шаг?

      Фраза была пафосная, почти киношная, и я снова захохотал. Поймав себя на мысли, что хочу предложить этому чуваку ещё пару идей. Записывайте, вдруг вам они тоже пригодятся. Делюсь, что называется, от души.

      Можно сунуть водяной пистолет в рот и стрелять, пока не захлебнёшься.

      Можно затянуть на шее поздравительную ленту с надписью «Выпускник такого‐то года».

      Можно спрыгнуть с парашютом, только без парашюта.

      Если честно, я подумал, что мы обмениваемся уморительными шутками. Кто вообще будет предлагать эту стреманину всерьёз? Но девчуля выглядела пугающе сосредоточенной, как снайпер перед выстрелом. И моё веселье разом улетучилось.

      – Так, – протянул я, скрестив руки на груди, – а ну, колись. Чем он тебе насолил?

      – Сказал,

19

Дэвид Бенатар (род. 8 декабря 1966) – южноафриканский философ. Получил наибольшую известность как автор книги «Лучше никогда не быть», в которой он с позиций антинатализма утверждает, что рождение – это большой вред, нанесённый каждому чувствующему существу (в частности, каждому существующему человеку), и, как следствие, начало бытия чувствующих существ сопряжено со множеством моральных проблем. Один из его аргументов, называемый «Бенатарова Асимметрия», входит в число известных асимметрий, относящихся к демографической этике.