Шуньята под соусом демиглас. Мира Тернёва

Когда уже похолодает?

      Не знаю, как вы, а я бы обосрался, честное слово.

      Картинка была настолько яркой, что на мгновение мне показалось: ещё немного – и она оживёт. Сомнительное удовольствие, решил я, ну его на хер. И в надежде отвлечься опустился на край ванны, глядя, как в стиральной машинке бултыхаются кеды. Я насыпал так много порошка, что пена едва не лезла наружу. Она пузырилась, бурлила и плескалась, сползая по стеклу люка. Очень красивое зрелище, между прочим. Медитативное. В голове не возникало никаких мыслей, и это было замечательное состояние забытой, чистой, почти первозданной пустоты. Хотелось просто сидеть вот так и ни о чём не думать – целую вечность.

      Тогда я вдруг осознал, для чего вы вообще смотрите этот спектакль. Раньше мне казалось, что это дикая скука: следить за похождениями незнакомого чувака, за тем, как он принимает душ, чистит зубы, протирает запотевшее зеркало. Я думал: на кой хер нужны реалити-шоу? В них ведь нет ни сюжета, ни каких‐либо увлекательных сценарных ходов. А тут мне стало всё ясно.

      Вас это успокаивает. Вы отключаете голову и отдаётесь моменту. Растворяетесь в нём, сливаетесь с ним в одно целое и перестаёте быть. Люди редко могут позволить себе расслабиться. Обычно им приходится тратить уйму сил, чтобы снять напряжение. И вот что забавно: чем упорнее они пытаются успокоиться, тем хуже у них это получается.

      Знаете почему? Они ни на секунду не могут забыть о себе. Умение останавливать поток мыслей – это искусство для избранных. А здесь оно оказывается доступным каждому. Достаточно лишь пялиться на экран.

      Смотрите, как я вытираю волосы полотенцем.

      Смотрите, как я сушу кеды мамашиным феном.

      Смотрите, как я роюсь в шкафу, вытаскивая красную клетчатую рубашку.

      Бах! – и вас уже нет. Магия, не правда ли?

      Я распахнул входную дверь, вышел на крыльцо. Небо было таким же чёрным, как тогда, в ночь пожара, и мне стало не по себе. Понятное дело, я не горел желанием идти в неизвестность, не зная маршрута. Не представлял, откуда следует начинать поиски Брахмана. Но торчать в доме и дальше было нельзя: до утра он всё равно не дожил бы. Рассеялся бы, как сон.

      Я понятия не имел, сколько времени оставалось до начала нового сезона. В контракте об этом не говорилось ни слова. Может, мне предстояло умереть с первыми лучами рассветного солнца – что ж, прекрасная перспектива. Судьба, мать её.

      Васиштха сказала:

      – В этом мире достичь чего‐либо можно только собственным усердием, и когда что‐то не удаётся, искать причины надо в недостаточных усилиях. Это очевидно. И то, что называется судьбой, – выдумка.

      – Да? – хмыкнул я. – Ну тогда просвети идиота. Что такое судьба?

      – Мне кажется, это результаты собственных действий, хорошие или плохие, – отозвалась Васиштха. Голос её, ровный и безэмоциональный, окутывал меня спокойствием. Я хотел, чтобы она говорила вечно и не умолкала. – Но некоторые люди называют судьбой мировой порядок. Он гарантирует, что любое усилие приводит к соответствующим