Стихотворения. Поэмы. Повести. Рассказы. Сергей Есенин

сноп лежит, как желтый труп.

      На телегах, как на катафалках,

      Их везут в могильный склеп – овин.

      Словно дьякон, на кобылу гаркнув,

      Чтит возница погребальный чин.

      А потом их бережно, без злости,

      Головами стелют по земле

      И цепами маленькие кости

      Выбивают из худых телес.

      Никому и в голову не встанет,

      Что солома – это тоже плоть.

      Людоедке-мельнице – зубами

      В рот суют те кости обмолоть.

      И, из мелева заквашивая тесто,

      Выпекают груды вкусных яств…

      Вот тогда-то входит яд белесый

      В жбан желудка яйца злобы класть.

      Все побои ржи в припек окрасив,

      Грубость жнущих сжав в духмяный сок,

      Он вкушающим соломенное мясо

      Отравляет жернова кишок.

      И свистят по всей стране, как осень,

      Шарлатан, убийца и злодей…

      Оттого что режет серп колосья,

      Как под горло режут лебедей.

      1921

* * *

      Не жалею, не зову, не плачу,

      Все пройдет, как с белых яблонь дым.

      Увяданья золотом охваченный,

      Я не буду больше молодым.

      Ты теперь не так уж будешь биться,

      Сердце, тронутое холодком,

      И страна березового ситца

      Не заманит шляться босиком.

      Дух бродяжий! ты все реже, реже

      Расшевеливаешь пламень уст.

      О моя утраченная свежесть,

      Буйство глаз и половодье чувств.

      Я теперь скупее стал в желаньях,

      Жизнь моя! иль ты приснилась мне?

      Словно я весенней гулкой ранью

      Проскакал на розовом коне.

      Все мы, все мы в этом мире тленны,

      Тихо льется с кленов листьев медь…

      Будь же ты вовек благословенно,

      Что пришло процвесть и умереть.

      1921

* * *

      Все живое особой метой

      Отмечается с ранних пор.

      Если не был бы я поэтом,

      То, наверно, был мошенник и вор.

      Худощавый и низкорослый,

      Средь мальчишек всегда герой,

      Часто, часто с разбитым носом

      Приходил я к себе домой.

      И навстречу испуганной маме

      Я цедил сквозь кровавый рот:

      «Ничего! Я споткнулся о камень,

      Это к завтраму все заживет».

      И теперь вот, когда простыла

      Этих дней кипятковая вязь,

      Беспокойная, дерзкая сила

      На поэмы мои пролилась.

      Золотая словесная груда,

      И над каждой строкой без конца

      Отражается прежняя удаль

      Забияки и сорванца.

      Как тогда, я отважный и гордый,

      Только новью мой брызжет шаг…

      Если раньше мне били в морду,

      То теперь вся в крови душа.

      И уже говорю я не маме,

      А в чужой и хохочущий сброд:

      «Ничего! Я споткнулся о камень,

      Это к завтраму все заживет».

      Февраль 1922

* * *

      Не ругайтесь! Такое дело!

      Не торговец