Неисправимый бабник. Книга 2. Василий Варга

в скандальчик, а скандальчик вырос в скандал.

      Накануне Нового года Витя приехал домой в восемь часов вечера, не зная, что его ждет сюрприз.

      Теща кисло улыбалась.

      – А у нас гость, – сказала она. – Угадай, кто?

      В прихожей стоял обшарпанный огромный чемодан и одна авоська с батоном, съеденным наполовину. Кто бы это мог быть? Витя никому не давал свой адрес, ни землякам, ни родственникам. Только мать и сестра знали адрес, он всегда был на конверте писем.

      – Гость в ванной, моется. Он, наверное, год нигде не мылся, я насильно втолкнула его туда. Сегодня мы ведь встречаем Новый год, а от гостя несет как от перченого козла. Что, у вас там люди не моются?

      Витя заглянул в ванную и увидел двоюродного брата Ивана. Иван выскочил из ванной, прикрываясь большим полотенцем, бросился на шею Вите и начал его слюнявить.

      – Да ты мокрый весь, – сказал Витя, упираясь в него руками.

      – Ничего, – сказал Иван, – снимешь одежду, высушишь, до наступления праздника еще целых четыре часа.

      – Как ты меня нашел?

      – Язык до Киева доведет. Адрес у меня был еще с прошлого года. Я случайно на почте твое письмо увидел и думаю: «Дай перепишу адрес, авось пригодится». И пригодился. Ты разве не рад? Такая встреча двух братьев, пусть не родных, бывает раз в столетие. У тебя в этом городе ближе меня никого нет. Твоя теща мне очень обрадовалась, она хорошая женщина. Повезло тебе, брат.

      – Ты бы хоть письмо написал, телеграмму дал, а ты как снег на голову.

      – Не думал, брат, что попаду к тебе. Вся наша бригада поехала в колхоз – наниматься на строительство фермы. А у меня как раз деньги кончились: ни выпить, ни закусить. «Дай, – думаю, – испробую счастье. Найду – хорошо, не найду – к своим вернусь, к бригаде пристроюсь». И вот я здесь. Тесть у тебя – полковник. Может, он пристроит меня куда, а? Как ты думаешь? Если бы у меня был такой тесть, я бы голову носил высоко и не каждому руку подал. Я очень рад за тебя. Ты в рубашке родился, брат.

      Иван говорил нарочно громко, чтоб теща слышала. А Лиза стояла за дверью ванной и улыбалась от удовольствия.

      – Да тише ты, что так расшумелся? Я сам знаю, в какую семью я попал, – сказал Витя, вырываясь из цепких рук брата. – А потом, я не глухой.

      Наконец сели за стол. На столе – коммунизм: всего полно, и каждый берет по потребности, сколько хочет. Иван пропустил рюмку, потом вторую, а третью сам себе налил и опрокинул.

      – Никандр Иванович, дорогой! Наденьте китель с погонами плутковника, прошу вас. У вас, конечно, много всяких наград – орденов, медалей. И их наденьте, я хочу на вас посмотреть. А если есть лишний китель, дайте и я одену, я ведь тоже офицер.

      – В каких войсках вы служили? – спросил Никандр.

      – Я? О, я служил в венгерской армии, дослужился до лейтенанта.

      – Значит, ты воевал против русских. Сколько русских ты убил?

      – А что было делать? Дали мне роту, сказали: «Ну, русский Иван, бей русских Иванов».

      – Да врешь ты все, хвастун, – сказал Витя, краснея до ушей.

      – Да нет, пусть