Господин судебный пристав. Александр Чиненков

поработал или в железнодорожных мастерских… Ну, паровозником на худой конец. Но только не «канцелярской крысой», кем служу сейчас в Управе.

      Мадина промолчала, а Малов пристально посмотрел на её почему-то раскрасневшееся лицо.

      – Твой отец, как и ты, тоже вон какой огромный, а работал приказчиком у моего отца и не стыдился этого, – сказала вдруг девушка. – Я его хорошо почему-то запомнила. Он мне всегда казался не человеком, а горой!

      – Будь жив твой отец, мой бы, наверное, и сейчас у него работал, – нахмурился Кузьма. – Они очень хорошо друг с другом ладили. Если бы не беда, твой дядя так бы и оставался сапожником, а мой отец…

      Он не договорил, нахмурился ещё больше, а в его глазах загорелся огонёк.

      – Ну чего тебе сделал мой дядя? – укоризненно покачала прелестной головой Мадина.

      – Не мне лично, а моей семье, – уточнил Кузьма. – Он уволил моего отца и оставил нашу семью без средств к существованию.

      – Но-о-о… Дядя объяснил мне, что твой папа… Как это говорится… Был нечист на руку?

      – А что он мог ещё сказать? Он же должен был как-то оправдать свой поступок перед тобой и другими.

      – А если дядя мой прав? Он же… Мадина замолчала, не находя слов.

      – Как твой дядя мог судить о порядочности моего отца? – взволновался Кузьма. – Твой отец, что, подпускал его к своим делам купеческим? Твой дядя был всего лишь бедным сапожником и в ваш дом его пускали только из жалости. Если бы не пожар, унесший жизни твоих родителей, то твой дядя и сейчас был бы всё тем же сапожником, нищим и…

      – Не говори так про него, – насупилась Мадина. – Он спас меня, вынеся из горящего дома, рискуя своей жизнью! Он уже столько лет заботится обо мне! Он заменил мне родителей, он…

      – Благодаря тебе он завладел капиталом твоих родителей, – продолжил за неё, горько усмехнувшись, Малов. – Теперь он купец, уважаемый человек. Про таких, как он, говорят – из грязи и в князи!

      – Неправда! – возмутилась девушка. – Дядя только распоряжается моим капиталом! Он мой опекун, он…

      Она закрыла лицо и всхлипнула.

      – Почему ты так его ненавидишь, Кузьма? – спросила она дрожащим голосом. – Он же и к тебе хорошо относится. Я уверена, что он уже не раз пожалел о своём поступке в отношении твоего отца…

      Кузьма молчал, очарованный красотой девушки. Мадина перестала плакать и вытерла слёзы. Она глубоко дышала, щёчки её раскраснелись. Она была сейчас неподражаемо прекрасна, и Кузьма…

      Лицо молодого человека сначала побледнело, а потом его покрыл яркий румянец. Горящими глазами он пожирал красавицу. Сделав шаг, он потянулся губами к её лицу, но тут же отпрянул. Девушка попятилась и оглянулась, будто испугавшись чего-то.

      – Ты ждёшь ещё кого-то в своём укромном местечке? – поинтересовался Кузьма удивлённо.

      – Я? – брови Мадины взметнулись вверх, и она тут же лукаво улыбнулась. – А ты что, ревнуешь?

      – Я? – Малов растерялся, но тут же взял себя в руки. – Ничуть не бывало, – сказал он уныло. –