Люся, которая всех бесила. Тата Алатова

только приехал. Очевидно, клубом занимался этот самый Глеб Терентьев, но насколько отец и сын были посвящены в подробности управления? Судя по ночной оговорке на кухне – всякое может быть.

      Доказать причастность Ветровых к «Вишенке» будет сложно, но, наверное, можно. Носов и не такое доказывал.

      Вопрос в том, что теперь делать с этой информацией.

      Глава 11

      Так ни до чего и не додумавшись, Люся прибегла к испытанному средству при всяких невзгодах: просто пошла досыпать. У нее слипались глаза, и было немного совестно перед Ниной Петровной: та ведь ничегошеньки не знала про навей, только про пожар в клубе. Основной материал выпустят через полчаса, не раньше.

      Рассказала бы соседка про сына, если бы прочла об убийствах?

      Переодевшись снова в пижаму, Люся зашвырнула джинсы и свитер в гардеробную, забралась под одеяло и мрачно подумала, что ни за что не уснет. И вырубилась, едва уткнувшись в подушку.

      А проснулась от резкой вспышки головной боли, едва не взорвавшей ее мозг изнутри. Из комнаты будто выпустили весь воздух. Задыхаясь, Люся в ужасе открыла глаза, едва преодолев неистребимое желание спрятаться. Еще мгновение – и исполнился бы самый страшный страх подросткового возраста: она перекинулась бы при посторонних!

      Ветров стоял в изголовье кровати, и от него исходили такие густые волны гнева, что Люся едва не заорала. Закашлявшись, прохрипела:

      – Меня сейчас вырвет… сам убирать будешь.

      Ветров отступил назад так поспешно, что это было бы смешно, не будь ей так плохо.

      Едва отдышавшись, Люся с облегчением поняла, что давление вроде снизилось, и яростно зашипела:

      – Придурок, контролировать себя надо! Ты хоть понимаешь вообще, что творишь!

      – Я тебя посажу, – с ледяной яростью уведомил ее Ветров, – за укрытие преступника. Как ты только додумалась вывезти навь с места преступления? Я уволил того идиота, который не осмотрел твою машину.

      До представителя дорожной полиции Люсе не было никакого дела, сам дурак. Сейчас ее интересовали куда более животрепещущие вопросы.

      – И какое обвинение предъявлено нави? – спросила быстро.

      У Ветрова заходили желваки. Показалось, он мысленно считает до десяти, чтобы успокоиться.

      Воспользовавшись паузой, Люся села на кровати со всем возможным достоинством, отвела от лица прилипшие пряди, откинула назад растрепавшуюся косу, разгладила складки на одеяле и проворчала, морщась от остаточной ломоты в висках:

      – Мирно спал человек, значит, не надо его беспокоить! Значит, надо дождаться, пока он проснется! А потом вежливо и спокойно поговорить о том о сем. Мне стыдно, что у Нины Петровны такой невоспитанный внук.

      – Убью, – меланхолично откликнулся Ветров. – Своими руками, без всякого маньяка.

      – Ты интервью читал? Его ведь уже опубликовали?

      – Читал, – неприязненно ответил он. – Только оно, девочка моя, ни черта не доказывает. Слово нежити против слов администрации клуба. Догадайся, кому поверит суд. Твои журналисты, между прочим, прекрасно это понимают, поэтому дали