По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация. Андрей Мартынов

Яцевича, бежавшего с группой единомышленников из тюрьмы в Сибири (где он содержался в связи с предыдущим неудачным побегом) в 1936 году, они были зачислены в состав японской армии и приняли участие в боях у озера Хасан 29 июля – 11 августа 1938 года[9].

      Была предпринята попытка создания коллаборационистских частей (Русской народной армии) и в ходе советско-финляндской войны 1939–1940 годов. В ней приняли участие представители эмигрантского Русского общевоинского союза и советский невозвращенец, бывший функционер из секретариата Сталина Борис Бажанов. В итоге в РНА вступило 550 человек. Правда, в отличие от соратников Яцевича, в боевых действиях они участия практически не принимали, так как формирование армии прервалось с началом мирных переговоров. Имело место всего одно боестолкновение, в ходе которого на сторону отряда коллаборантов, численностью в 35–40 человек, перешло, по разным сведениям, от 200 до 300 красноармейцев[10]. Интересно, что бывшие красноармейцы предпочитали видеть на командных должностях белых офицеров, но не столько из идейных соображений, сколько из сугубой прагматики: эмигрантам терять нечего, поэтому нас не продадут.

      Интерес к отечественной коллаборации, ее причинам и месту в истории возник как в среде эмиграции, так и среди западной советологической мысли, сразу же по окончании Второй мировой войны. Ниже рассматриваются наиболее значимые работы, касающиеся темы настоящего исследования (поэтому за пределами обзора остались мемуары и исследования, посвященные Русскому корпусу на Балканах, казачьей коллаборации, сотрудничеству с противником населения республик СССР, кроме РСФСР).

      Одним из первых, кто поднял вопрос о причинах возникновения природы советской коллаборации, а также попытался ее проанализировать, стал американский журналист и советолог российского происхождения Юджин (Евгений) Лайонс. Лайонс неоднократно бывал до войны в Советском Союзе, где встречался с такими писателями, как Михаил Булгаков и Алексей Толстой. Именно он явился автором термина «гомо советикус», позже широко вошедшим в научный и публицистический дискурс[11]. Рассуждая о РОА – «неизвестной армии в истории II Мировой войны», он обращал внимание на то, что она была одинаково страшна и для коммунистов, и для нацистов. В глазах Сталина власовцы одним своим существованием разрушали идеологему о том, что «советский режим и его подданные были духовно едины», которая, по мнению Лайонса, «является грубым пропагандным мифом». Для Гитлера они представляли угрозу возрождением русского самосознания и, следовательно, неизбежным конфликтом с колонизационными планами Берлина. Парадоксально, но руководители КОНР «сражались вместе с немцами, их ненавидя»[12].

      Лайонс обращал внимание на то, что «“революционное пораженчество” – превращающее международную войну в гражданский мятеж – являлось обычной и морально оправданной идеей для поколения, воспитанного на большевистской истории и теории». Высоко оценивая сам Манифест

9

Яцевич А. Шумит тайга. Рио-де-Жанейро: Издание книжного магазина «Александр Северинг», 1955. С. 62–69. Фрагменты под названием «Тайга шумит» печатались под псевдонимом «Я. Александров» в газете послевоенного объединения власовцев (СБОНР) «Голос народа». Мюнхен, 27.01.52.

10

Александров К. М. Русские солдаты вермахта. Герои или предатели. М.: Яуза, Эксмо, 2005. С. 8—60; Голдин В. И. Роковой выбор. Русское военное Зарубежье в годы Второй мировой войны. Архангельск – Мурманск: Солти, 2005. С. 131–137.

11

Соколов Б. «Простой советский человек», которого не было. Алексей Толстой, Юджин Лайонс и «гомо советикус» // Куранты. № 15. 1998.

12

Лайонс Е. Загадочная армия генерала Власова // Борьба. № 7–8. Мюнхен, 1948. С. 27.