Застенец 3. Дмитрий Билик

меня подводить. Или спросить совета у Будочника? Вот это ближе к телу.

      Но сначала надо бы посетить лицей. Из-за несостоявшейся попытки подкупа я и так пропустил несколько первых уроков. С другой стороны, повел себя так, как говорил Максутов – после первого месяца учебы студиозусы стали вести себя более расслабленно, и участились прогулы.

      Поспел я аккурат к третьему уроку, на «Свойства магических печатей». Класс позевывал, некоторые пялились в окно на моросящий дождь, а учитель скрипел мелом по доске, рассказывая что-то об объединении сил. Не думал, что магия может быть такой скучной.

      – Коля, сколько нужно жандармов, чтобы создать печать? – спросил придвинувшись ко мне Протопопов.

      – Шесть, – зарубил я на корню вариацию популярной шутки. – Двое создают, остальные пишут донос Императору. Ты лучше скажи, как у тебя с ковкой?

      – Потихонечку-полегонечку, – ответил Макар. – А что?

      – Да есть тут дело одно.

      Я стал объяснять Протопопову входные данные.

      – Можем не успеть, – сказал Макар. – Да и делать я могу только в лицее. Тут верстаки, горнило, да и прочее. К тому же, деньги понадобятся.

      – По поводу денег можешь не переживать. Если бы все решалось с их помощью, – грустно вздохнул я.

      Снаружи мощно громыхнуло, правда, без молнии. Дождь забарабанил по карнизам, вода устремилась потоками вниз. Да, видимо, сегодня мы остались без футбола.

      Вообще, переход к зиме – наиболее сложный период для «самого летнего вида спорта». В той же Самаре больших манежей всего пара, да и то они появились в последнее время. Мини-футбольных – это пожалуйста. Но в любом случае, надо что-то решать. Тренироваться под дождем в парке по колено в грязи – удовольствие ниже среднего.

      И тут громыхнуло второй раз. Пусть дальше, но вместе с тем сильнее. По коже побежали мурашки, а я понял – это не просто гром. И заунывный колокольный звон, вторивший звуку, лишь подтвердил мою догадку.

      Я ждал. К примеру, очередного масштабного вторжения. Что если смерть Романова спровоцировала не только пробуждение коматозников? Однако к звону колокола не присоединялись его собратья. Значит, прорыв случился лишь в одном месте.

      – Лицеисты, строимся и спускаемся в холл на первом этаже, – наконец пришел в себя наш учитель. – Господин, Ирмер-Куликов, командуйте.

      Ну да, у звания портупей-юнкера были и свои недостатки. Я поспешно разбил наших нулевок на две шеренги, и мы быстрым шагом спустились вниз, где уже собирались остальные классы.

      Собирались полные решимости, без всякого страха, разве что на лицах можно было прочитать некоторую тревогу. Разлом в первый раз – это ужасное событие, которое пробирает от ужаса до костей. В пятый – уже определенная неизбежность. Как поход к зубному врачу, от которого нельзя отвертеться.

      К тому же сейчас в холле собрался весь лицей, включая учителей. А это вообще немалая сила. Если сюда решит сунуться какая-нибудь тварь, то мало ей не покажется.

      Единственное,