Храм океанов. Александр Прозоров

и мелких, боги истребили, вкусным и полезным зверям обеспечили простор, сытость и безопасность. Прошло всего несколько тысячелетий, и вся планета стала одним большим и уютным домом, предназначенным для наслаждения жизнью. Настала Эпоха Аскезы.

      – Эта эпоха стала самой печальной в истории богов, – вздохнула толстуха, ковыряя вилкой салат. – Они обрели все, чего хотели. У каждого из них было удобное, сухое и уютное убежище. Прямо туда послушные воле повелителя звери приносили воду, дичь сама являлась к порогу, дабы бог не испытывал голода. Отныне для удовлетворения любых надобностей никому не требовалось даже пошевелиться, и свои дома боги покидали только для праздника Плетения. А очень многие не вылезали наружу даже ради него.

      – Учитель говорил, что все они посвятили себя бесконечным глубоким размышлениям, – поправила прическу «лягушонка». – И что ради этого полностью отреклись от окружающего мира. Но он же рассказал, что случалось и другое. Кто-то из мудрых мыслителей вспомнил про растения, которые позволяют испытывать огромное наслаждение, которые приносят куда больше удовольствия, нежели праздник Плетения. Эти растения животные сперва разыскивали для своих повелителей, а потом боги научили рабов выращивать источники счастья на больших плантациях. Другие мыслители нашли дым, безмерно увеличивающий наслаждение во время самого праздника, и во многих храмах стали им пользоваться…

      – Наркотики, – перевел ее многословие на обычный язык Варнак. – Небось, еще и всякие уродства сразу после появления этой заразы начались?

      – Да, – согласилась Геката. – Кладки, оставленные после праздников с использованием дыма, оказались… нежизнеспособны.

      – И как вы справились с «божественной токсикоманией»? – спросил Еремей.

      – Никак, – пожала плечами «деловая». – Желание бога есть высшая ценность, и потому никто не вправе ему перечить или его поучать. Если повелитель желает посвятить себя бесконечным наслаждениям, забыв про праздники, а нередко еще и про пищу, и воду, – воля его. И, разумеется, никто не вправе запретить богам проводить праздник так, что после него остаются только пустые кладки.

      – Странно, что при таком обычае боги не вымерли вообще! – неуютно повел плечом Варнак.

      – Эпоха Аскезы стала самой тяжелой в истории мира богов, – повторила «лягушонка». – Дома богов, выстроенные предками, пустели. Пастбища и водопои зарастали, сотни и тысячи храмов оказались заброшены. Беспризорные стада скудели, тут и там вновь стали появляться хищники, готовые напасть не только на прирученных повелителями слуг, но и на них самих. Огромные пространства на планете стремительно дичали, и у оставшихся богов больше не хватало сил, чтобы повернуть катастрофу вспять. Именно этот ужас запустения стал страшной вехой между Эпохами Аскезы и Мудрости.

      – Боги взялись за ум? – позволил себе остроту Варнак.

      – Не совсем, – покачала головой «деловая». – Просто в мире бесконечного