Самородок. Ирина Беседина

только самое сильное и радостное – желание. И так редко это бывает.

      Я стал её целовать, тискать руками, раздевать и узнавать знакомые места. Так что Людмиле пришлось подчиниться.

      Когда я, разнежившийся, успокоенный, томный, молча лежал, прижимая её к своему боку, она спросила:

      – Тебе никогда не бывает страшно?

      – Страшно отчего?

      – Ну, скажем, оттого, что нас могут увидеть ненароком люди в пиковой ситуации.

      – Господи, Люська, я уже все страхи прошёл.

      – А когда было страшнее всего? Когда только арестовали или позднее?

      На мгновение я ощутил себя в комнате следователя. Я лежал на полу, меня окатили водой, чтобы привести в сознание. Тело одеревенело, и я ощутил боль в голове. Потом медленно появился потолок. Она поняла.

      – Нет, Михаил, молчи! Не говори ничего. Не вспоминай, не рассказывай, не надо! Прости меня!

      Я молчал. Не произнеся ни слова, встал, оделся, закурил и вышел в соседнюю комнату.

      Людмиле было невыносимо стыдно за свой нечаянный вопрос. Она оделась и подошла, подняла руки, чтобы обнять, утешить. И вдруг мы услышали за той уличной стенкой, где была потайная дверца, шорох, шевеление.

      – Там кто-то есть, – прошептала она и указала большим пальцем на стену.

      Её глаза округлились и руки задрожали.

      – Иди! Иди скорее домой. Я выйду с тобой и посмотрю, чтоб тебя не обидели.

      – Нет, я сама.

      Людмила вышла и бегом побежала домой. Я быстро накинул телогрейку и выскочил на улицу. Около потайной двери было натоптано. Если кто-то был, он уже ушёл. А следы можно поглядеть завтра утром. Это уже ничего не изменит. Теперь ясно, что это не Берг и не Врангула.

      Но тогда кто? Кому нужно знать, как они здесь живут? Радость от встречи стёрлась. В душе появилась тревога. Есть кто-то, владеющий их тайной. Этот человек может воспользоваться ей в любое время. «Придушить, придавить бы этого стервеца. Бергу теперь об этом не скажешь». Да и где гарантия, что за ними следят не по поручению Берга? «Если Берг будет спокоен, значит, это не его поручение. Кто за нами следит? Кому стало известно о нашей связи с Людмилой? Как он воспользуется этим? Это очень тревожно и неприятно. Последствия могут быть очень серьёзны».

      Через час вернулся Лев с шахматной доской.

      – Ну и как игра? Чья победа?

      – Победила дружба, – засмеялся Лев.

      Он пристально взглянул на меня. Моё тревожное заострившееся лицо насторожило его.

      – Что случилось? Ты как будто не в себе.

      – Ты же знаешь, приходила Людмила. А за стенкой был наблюдатель. Мы поздно услышали. Я понял, это не Врангула. И по поручению Берга навряд ли кто может быть. В общем, какая-то стерва нас пасёт.

      – Придушить бы паразита, – возмутился Близинский. – Конечно, это не Врангула. Мы же с ним играли в шахматы.

      Эта ночь была тревожной. Мне снился лагерь, драки, поножовщина. Бригадир подходил с деревянной злой мордой и шипел на нас:

      – Утаили от меня самородок, да? У, суки, убью!

      И