Гусары денег не берут. Неполная дура. Дарья Калинина

подходя к подъезду, где жил нужный им свидетель, Кира поднесла к глазам носовой платок и потерла их, потом она начала сморкаться и часто всхлипывать.

      – Ты чего? – испугалась Леся.

      – Ничего, просто в образ вхожу.

      В образ Кире удалось войти так основательно, что у нее из обоих глаз в самом деле потекли настоящие слезы. Увидев, что к ней приближается прилично одетая, но рыдающая молодая девушка, консьержка поднялась со своего стула.

      – Вы куда? – угрюмо спросила она у подруг, всем своим видом показывая, что дальше роскошного, отделанного мрамором холла подругам не пройти.

      – Сама не знаю, – прохлюпала носом Кира. – Может быть, вы поможете. Мне нужен один человек, он живет…

      – Справок о жильцах не даем! – отрезала консьержка.

      – Нет, вы не поняли, – вздохнула Кира и жалобно взглянула на женщину. – Я и так знаю, что он живет в этом подъезде. Такой на вид представительный молодой человек лет тридцати – тридцати пяти. Светловолосый, рослый, симпатичный.

      – И очень обеспеченный, – добавила Леся.

      Собственно говоря, этим перечнем исчерпывалась информация, которой владели подруги. Но для консьержки и ее оказалось достаточно.

      – Ну, есть такой у нас жилец, – авторитетно кивнула она.

      – Спасительница! – неожиданно взвыла Кира, падая на колени. – Умоляю! Помогите добраться до этого подонка!

      Консьержка не отшатнулась, и в глазах ее загорелся огонек злого любопытства. Кира угадала верно. За внешностью старой девы пряталась какая-то давняя обида на мужчину. Со временем обида не прошла, а только разрослась, перекочевав с одного конкретного индивидуума на всех мужчин вообще. И едва консьержка услышала про то, что какой-то представитель сильного пола сделал гадость представительнице слабого, как она пожелала узнать подробности драмы.

      Кира не заставила себя упрашивать. Подробности были у нее уже готовы. Особой оригинальностью они не отличались. Разве что в действии, помимо нее самой – несчастной жертвы мужского коварства, – участвовали еще три ее младшие сестренки и одна старшая.

      – И всех! Всех он по очереди огулял, а потом в кусты свалил. И что нам теперь, горемычным, делать? Ведь детей на кого-то записать надо. А он от нас скрывается.

      – Детей? – разинула рот консьержка, выразительно покосившись на совершенно плоский живот Киры.

      – Да, детей! У меня еще пока не очень заметно, но видели бы вы мою среднюю сестру! Она раздулась как пузырь. Ей со дня на день рожать, а этот мерзавец от нее прячется!

      Консьержка вспыхнула:

      – Вот негодяй! Но ничего, зато у вашей сестры будет ребеночек.

      – Хоть бы в роддом за ней приехал. А то ведь людям в глаза смотреть стыдно.

      – Ничего не стыдно.

      – Но ребенку нужен отец!

      – Этот человек не захочет им стать!

      – Почему вы так уверены?

      – Потому что буквально за несколько минут до вашего появления он вернулся домой. Да не один!

      – А с кем?

      Консьержка выразительно поджала губы.

      – С