Иванов и его окрестности. Александр Попадин

левее и выше моего плеча, туда, где ожидался дождь с трескучими громами. Почему-то именно его она спрашивала постоянно о погоде и, по-видимому, весьма доверяла его погодному чутью. Выдержав паузу опытного синоптика, Влад произнёс хитрую фразу:

      – Тёть Люб, у Саши фонарь перед домом не горит.

      – Где не горит?! – нахмурилась она.

      – Перед домом его, у Вагонки.

      – И давно?

      – С неделю.

      – Надо сходить, посмотреть… – тётя Люба озабоченно загремела ключами в необъятном кармане фартука.

      – Ну да, – подлил я масла в огонь. Я ясно различал, что именно за хитрость положил Влад в основание своей фразы. – Гудит и стрекочет, как жук огромный, а светить не светит… – Фонарь и вправду недели две уже не светил, а только лишь дребезжал тонким противным свистом, и я даже знал, почему. Соседский парень, Витька, привел как-то к себе домой девицу, а так как ночь была беззвездная, не стал менять своё обыкновение и подарил этой девице вместо далёкой звезды стоящий через дорогу фонарь. С тех пор тот не светит…

      – Стрекочет… не греет… – озабоченно бормотала тётя Люба, – … синдром купидона. – Сказав эти непонятные слова, она исчезла.

      – У нас есть 20 минут, – сказал Влад, когда дверь закрылась. Быстрыми движениями фокусника он из огромного пакета, принесённого с собой, извлёк болотные сапоги с тремя отворотами, обул их, потопал ногами – дескать, хорошо сидят! – и сказал, глядя на Иванова:

      – Я готов!

      Во-первых, предыдущая моя пламенная речь, во-вторых, сапоги Влада потрясли Иванова до самого основания. Он и не предполагал, что у нас уже всё готово и предусмотрено. Он почувствовал себя карасём, которого заманили в садок наглые гости. Простодушным доверчивым карасём, а не львом Ивановым чувствовал себя Иванов, и в душе его поднялось влажное полотнище протеста.

      – Как это вы всё ловко подстроили! – произнёс Вовка. В глазах его набухала обида.

      – Подстроили, подстроили, – проговорил Влад, вытаскивая из сумки другую пару болотных сапог. – Не тяни, одевайся, времени мало.

      Примечания

      1

      Многие думают, что Алексей Леонов совершил подвиг, первым выйдя в открытый космос (ОК). Это, конечно, так: вышел. Но собственно подвиг состоял не в том, что он «вышел», а в том, что сумел «зайти» обратно: во время «выхода» скафандр непредвиденным образом раздуло от внутреннего давления, и он обратно не проходил в пассажирский тамбур. Алексей Леонов не растерялся,