Чёрные стихи. Клин клином вышибают. Алексей Синецкий

/p>

      «Две недели лёд…»

      Две недели лёд,

      Две недели тьма.

      Кто с разбега в лёт,

      Тот собрал суму.

      Взял пониже старт,

      Чтоб не сбился шаг

      На любимом марше

      В ад.

      Там зелёный свет,

      В листьях небо всё.

      Разведен костер,

      В нем горят мечты.

      Там опущен флаг —

      Уже все сдались.

      Разве чуть болит

      За спиной крыло.

      «Ничо мне больше не надо …»

      Ничо мне больше не надо —

      Ни пиво, ни лимонада.

      Веревку покрепче, да мыло,

      Чтоб смерть меня полюбила.

      «Жизнь – это поле текста…»

      Жизнь – это поле текста,

      А текст место протеста.

      Я против длинных описаний

      И против в головах метаний.

      Я б скакал, ручкой тыкая,

      В белый лист пастой кончая.

      Идёшь на кухню попить чая —

      Кружки там нету фигня какая!

      Стоит рядом с клавой – обычное дело!

      Сверху пленка и желтая плесень,

      Словно неделю утенок гадил..

      Ты вчера пил это, болезнь подгоняя.

      Лист заполнен страданием —

      Есть повод для радости.

      Но в голове одни гадости,

      Сброшу буквы в лужу забвения.

      «Увы и ах!..»

      Увы и ах!

      Мне жаль проснуться,

      Увидеть тело без прикрас.

      В лицо пустое улыбнуться

      И думать больно в такой час.

      Прошла ночная страсть внезапно,

      Не радует бедро и грудь.

      Богини храп и пахнет смрадно,

      В глазах стоит рассвета муть.

      Над ней трудился, как шахтер.

      В поту уснул вполне довольный.

      Теперь к дверям крадусь, как вор.

      Побег задумал раб невольный.

      Котина

      Лежит диванный кот —

      Большой и рыжий скот.

      Наелся и поёт своё

      Всегда: «Мур-мур».

      Он старый и облазит,

      Уже нигде не лазит,

      На птиц в окне не смотрит,

      Запоры иногда.

      Но вот к ноге прижмется,

      Сердечко, ух как, бьется.

      И требует погладить,

      За ухом почесать.

      А век котов недлинный,

      Уйдет от нас скотина

      В диванный

                   мягкий

                              рай.

      Весеннее. Оптимистичное

      Один конец, одно начало:

      Все скоро ступим за черту.

      Прожили вроде и немало,

      Но больше жить так – не хочу.

      Я был слепым, ждал озарений.

      Мечта закрыла день и ночь.

      Вдруг стал ненужным тихий гений

      И смерть пришла, чтобы помочь.

      Простой итог: петля, веревка,

      В ногах лишь ржавое ведро.

      За край ступил уже неловко:

      – Прощайте все, тут я схожу.

      «Так почему слова …»

      Так почему слова —

      Не станут никогда

      Делами?

      Разбитый кем-то

      Кров – уютен

      Не для всех?

      Падение ведет к

      Кромешной тьме

      Рассвета?

      И торт, усыпанный

      Свечами, —

      Не повод дольше

      Жить?

      Дары небес —

      Пустые обещанья,

      Ниспосланы

      Невидимой рукой.

      Есть только прихоть в нас,

      Она же ожиданье:

      Пожить ещё,

      Нажравшись

      Всласть.

      «Наш цех весьма здоровый…»

      Наш цех весьма здоровый,

      Дымит из тысяч труб.

      Пусть он уже не новый,

      Но помнит доблесть рук.

      Здесь было чисто поле,

      Река с названьем Томь,

      Болота