Портрет Дори-Анны Грей. Наталья Владимирова

я хочу сказать, – перебила я их словоблудие, – что собираюсь, как все девчонки, встречаться с парнем. Поэтому буду делать то, что посчитаю нужным. И вы мне не указ.

      – Это как так? – возмутился Виктор. – Я – твой старший брат.

      – Ага, старше на целых три минуты. Радуйся! Но не заносись слишком.

      – Не важно. Я за тебя в ответе.

      – Вот и отвечай, а в мои личные дела нос не суй.

      – Чтобы ты, как некоторые влюбленные дурочки, бегала за этим напыщенным индюком и расстилалась перед ним ковровой дорожкой?

      – Именно! Я хочу хотя бы раз в жизни побыть такой, как все.

      – Зачем? – удивился Мстислав. – Ты и сама по себе ничего.

      – Но нравятся вам самим именно те самые длинноногие дурочки, годящиеся только для марафонного забега.

      – Ну и что? – фыркнул Виктор. – В отличие от них ты ни одного танца не простояла у стенки.

      – Мне не нужна ваша жалость! Как вы не понимаете…

      – Причем тут жалость? – возразил Мстислав. – Ты – наш лучший друг.

      – А я хочу быть возлюбленной!

      – Нашей? – Мстислав подозрительно нахмурился, явно, имея в виду себя. Даже моську соответствующую случаю уже начал кривить.

      – На кой ляд ты мне сдался! Мне нравится Яромир!

      – И что ты в нем нашла? – завел другую песню Виктор. – Вчера его кто только не приглашал на танец вопреки этикету, так нет же, всех отшил. Странный какой-то.

      – Точно, – согласился Мстислав. – И в зимнем саду я его видел, бродил ото всех спрятавшись.

      – Я тоже в саду гуляла.

      – Так ты от нас сбежала, – проявил осведомленность Виктор. Выходит, вчера они намеренно меня своими танцами замучили?

      – Так мы и не говорим, что ты нормальная, – почти одновременно с другом ответил Мстислав.

      – Значит, мы с Яромиром идеально друг другу подходим, – сделала вывод я и поднялась из-за стола, устав спорить с парнями и доказывать свою правоту.

      – Ты только погляди, – громко изумился Мстислав, уставившись в мою пустую тарелку – третью порцию тоже навернула. Могота!

      – Это была первая, идиот! – в который раз повелась я на подначку. – Хватит называть меня обжорой!

      Парни загоготали, а я, подхватив поднос с грязной посудой, метнулась от стола. Только неимоверным усилием воли мне удалось удержать при себе чешущиеся руки и не отвесить обоим провокаторам по затрещине.

      Оставив у посудомойки поднос, я двинулась к выходу, но замедлилась, проходя мимо старшекурсников у кофейной стойки. С ними стоял Яромир. Некоторые богатенькие детки имели дурную привычку не завтракать, называя ее аристократической. Они собирались по утрам у стойки и накачивались кофе, попутно перемывая косточки всем и вся. Обычно меня не интересовали эти выпендрежники, но разве реально было пройти мимо Яромира?

      Парни обсуждали женскую внешность! Я запрокинула голову и сделала вид, будто рассматриваю новогоднюю ель, украшенную стеклянными игрушками и бусами. На самом деле было чем полюбоваться, вот только я не видела ничего, вся превратившись в слух.

      – Терпеть