Сказки старого Вильнюса. Макс Фрай

а это уже ни в какие ворота. Сам не знал, почему так стало. «Кризис среднего возраста», – понимающе говорили знакомые и давали телефоны хороших, проверенных психотерапевтов. Несколько раз даже сходил, скорее из любопытства, чем в надежде получить помощь. Все психотерапевты как один оказались милыми людьми, с такими, наверное, приятно дружить, встречаться раз в неделю за бокалом вина, смотреть кино, сплетничать о знакомых, советоваться о житейских делах, обсуждать прочитанные книги, несколько раз вместе съездить в отпуск, вскладчину арендовать просторный дом у моря, по очереди вести автомобиль, приветливо здороваться по утрам на общей кухне, снисходительно прощать внезапно проявившиеся дурацкие привычки, не раздражаться, не раздражать.

      Однако вернуть не то утраченный, не то с самого начала отсутствовавший смысл эти люди явно не могли. Разве только, научить без него обходиться. А это – не вариант.

      Думал: моя жизнь оказалась похожа на лето, проведенное в городе, когда работы по уши, и вечеринки чуть ли не каждую ночь, и, предположим, еще кинофестиваль, который нельзя пропустить, и длинноногие девушки на верандах уличных кафе совсем не прочь познакомиться, и кружишься в этом веселом вихре, самоуверенно полагая, что ты сам и есть вихрь, а потом оказывается, что август уже на исходе, ночи стали длинными и холодными, а подоконник усыпан опавшими с неба сухими колючими звездами. И все бы ничего, но вдруг вспоминаешь, что ни разу не выбрался на рынок за спелыми вишнями, даже в соседском саду ни одной не сорвал, хотя каждый день ходил мимо. И вроде понимаешь, что ерунда, вишня – это просто вишня, кисло-сладкая сезонная ягода, обычная еда, что за блажь, но обидно до слез, потому что, если не было вишен, значит, и лета толком не было, у всех вокруг было, а у тебя – нет, и в предпоследний день августа это уже не исправить, время немилосердно, проехали, баста.

      Думал: время немилосердно, с самого первого дня оно начинает перемалывать нас в своих жерновах и уже никогда не останавливается. Поначалу действует осторожно, старается не беспокоить, но в какой-то момент дает себе волю, несется во весь опор – чего церемониться, все равно никуда не денетесь, привыкайте, теперь всегда будет так. И когда хруст костей в его жерновах становится настолько громок, что собственного голоса уже не слышишь, это называют «кризисом среднего возраста» и дают тебе телефоны специалистов. Обычных людей, как и ты, уже перемолотых в пыль больше, чем наполовину, чем они могут помочь. Лучшее, что можно сделать в такой момент, – найти какое-нибудь захватывающее занятие, чтобы отвлечься от невыносимого, которое нельзя прекратить.

      Думал: а ведь у меня такое занятие есть. Всегда было. Прежде я за работой не только о времени, о самом себе забывал. А теперь она, выходит, приелась?

      Ну уж нет, так не пойдет.

      Стал перебирать нереализованные старые задумки. Те, под которые так и не удалось найти заказчика. Самые, ясное дело, лучшие.