Возвращение 3. Часть 2. Виктор Алдышев

участие?! Участие людей в обороне Земли! Которые погибали здесь за свою планету! Пошёл ты, мразь!

      – Ох, Анюта… – вздохнул Бестужев.

      Магбрав подошёл к нему и тоже смотрел совмещённую запись корабельной видеосети, сохранившую все события. Там, Костя попросил перевести БПУ Анны в режим сна. Она сползала по боку Багирова, давясь слезами, и Дмитрий, глядя на это, почувствовал резь в глазах. Он был прав, сказав Анне, что приносит ей только боль. И даже после смерти сделал это, заставил рыдать.

      Но запись шла дальше, Магбрав ускорял её, останавливая на важных моментах. Бестужев молча, без единого звука, с болью в груди, такой непривычной для себя, узнавал всё, что происходило после него.

      На экране Анна села перед ванной, в которой находился Костя, и смотрела, как сходит с него форма-мутация мегистотерия.

      – Отлично… – Дмитрий смотрел на это вместе с ней.

      Багиров вернулся, снова стал человеком. Всё – этот камень скатился с души.

      На экране Костя, едва поднявшись на ноги, сильно прижал Анну к себе.

      – И это отлично, – прошептал Бестужев.

      Голос почему-то изменил ему. Анна уткнулась лицом в грудь Багирова и сжимала его со всей силой, словно держалась за него. За свою единственную опору в жёстко расшатанном мире.

      – Молодец, Нют, всё правильно. По-другому не должно быть, – Дмитрий дышал тяжело, но улыбался искренне.

      Магбрав снова ускорил запись до разговора с командующим. В нём содержались условия договора по Земле, и это было важной информацией для Бестужева. Он дослушал всё до конца, до последнего слова командующего лан-ирмеев, и утвердительно кивнул:

      – Понятно. Давай дальше. Ты доставил их домой?

      – Разумеется, – Магбрав усмехнулся, наблюдая за Дмитрием.

      Адаптация к абсолютно новым незнакомым условиям у этого человека уже успешно состоялась. До той степени, что в голосе появились приказные нотки на словах: давай дальше.

      Запись дошла до момента, когда форма-мутацию сняли со Спецова. Но это вызвало у Дмитрия чувство облегчения лишь отчасти. Егор жив и снова человек, а его брат погиб. Матвей внезапно стал частью плана, заменив собой главного исполнителя, и спас всех. Забирая его с собой, Бестужев был уверен, что оба брата вернутся домой вместе. Но так не получилось. И теперь жгучая ненависть Егора к нему звучала в каждом слове, произнесённом им на записи, а Дмитрий физически чувствовал её болезненным покалыванием на коже.

      На последних кадрах были все. Снимала наружная камера корабля. Бестужев с распухающим комом в горле и не проходящей резью в глазах смотрел на Анну и Костю, на Олега Кимыча и Пашу, и жалел, что рядом нет Королёва, только его не увидел.

      Экран наконец погас. А Дмитрий стоял, тяжело дыша, и улыбался. В сознании наступало чувство счастливой пустоты. Все живы, все в порядке, все дома. Договор по Земле с лан-ирмеями заключен. Хотя и устно. Но всё сделано.

      – Спасибо, – хрипло вздохнул Бестужев.

      – Пожалуйста, – невозмутимо ответил Магбрав.

      Дмитрий потратил